Осада Тулона. Начало карьеры Наполеона Бонапарта. Тулон — город, связанный с именем Наполеона Взятие Тулона как выход из стратегического тупика

(Сентябрь – декабрь 1793 года)

После победы радикальных монтаньяров над Жирондой в Париже 31 мая 1793 года целый ряд департаментов восстал против господства якобинцев. Но спустя короткое время это сопротивление, не исключая и Бордо, Марселя, Лиона и некоторых других городов Южной Франции, было подавлено. Жителей Тулона, среди населения которого давно уже замечалось брожение, тоже подстрекали к сопротивлению против господства якобинцев.

С начала 1793 года клубы в Тулоне достигли всей полноты власти. От них зависел и общинный совет и директория департамента, – словом, вся гражданская и военная власть, не исключая и морского управления. Город всецело подчинился произвольным насильственным мероприятиям террора. Помимо этого ему приходилось страдать и от войны: гавань блокировали английские и испанские суда и препятствовали какой бы то ни было морской защите. Вследствие этого и торговля, и промышленность, и все занятия жителей пришли в полный застой, так что городу грозило полное разорение.

Неожиданно в Тулоне получили известие о победе страшных монтаньяров и о поражении Жиронды. Возбуждение умов достигло крайних пределов, и для открытого восстания против монтаньяров нужен был только какой-нибудь повод.

Когда народные представители, Бейль и Бове, вследствие тревожных вестей из Тулона и Ниццы, поспешили на место действия и попытались прочесть в секциях новую Конституцию, – их освистали, согнали с трибуны и заключили в тюрьму. Комиссары Барра и Фрерон, намеревавшиеся спустя короткое время пробраться в Тулон в сопровождении генерала Лапойпа, лишь с трудом избегли той же участи. Вернувшись в Ниццу, они предприняли необходимые шаги и просили своих коллег в альпийской армии прислать в Тулон отряд в три тысячи человек. Начальство над ним они передали только недавно произведенному в генералы бывшему художнику Карно, чрезвычайно мужественному, но, к сожалению, неспособному к ведению крупных военных операций. В то время главнокомандующий итальянской армией, генерал Брюне, должен был послать три тысячи человек в деревню Лавалетт. Брюне воспротивился, однако, и был за это отрешен от должности и казнен шестого ноября в Париже.

Тулон был охвачен полнейшей реакцией. Город был готов перейти из одной тирании в другую, не менее тяжелую: к роялистам, которые жестоко мстили насильственными мерами своим врагам, сторонникам якобинцев. К этому присоединилось еще более тяжелое владычество англичан и испанцев, которые завладели вскоре всем общественным управлением.

21 февраля 1793 года Конвент объявил войну Англии, 23 числа того же месяца флот, под начальством генерала Гуда, отплыл в Средиземное море и 15 июля показался впервые перед Тулоном. Тем не менее в то время предложение Гуда оказать поддержку тулонцам было отвергнуто.

Во главе стоявшего в Тулоне флота находился контр-адмирал граф Трогофф-Керлеси. Вторым начальником был контр-адмирал Сен-Жюльен де Шамбон. За исключением Сен-Жюльена все начальство было предано центральному комитету и делу реакции. Начальники батальонов, расположенных в Тулоне, были на стороне нового положения вещей. Относительно взглядов второго начальника флота, Сен-Жюльена, трудно сказать что-либо определенное: да и тогда было неизвестно, был ли он на стороне клуба или реакции. Несомненно только то, что он питал старую затаенную вражду к жителям Тулона.

Французский флот состоял из восемнадцати боевых судов. Среди них находилось адмиральское судно “Торговля Марселя”, со ста восемнадцатью орудиями, считавшееся лучшим кораблем во всем мире, – шесть фрегатов, четыре корвета и два брига.

Провианта хватало до конца сентября. Согласно постановлению, полученному из Парижа, городскому управлению было разрешено в случае необходимости обратиться к государственным складам. Свободная наличность казны доходила до шести миллионов двухсот тысяч франков, исключая мелкие кассы.

Тулон был, таким образом, снабжен в избытке жизненными припасами, так что мнение, будто он обратился за помощью к англичанам ввиду недостатка жизненных средств, совершенно необоснованно. Во время переговоров с английским адмиралом центральный комитет заявил, что провианта оставалось всего лишь на пять дней. В действительности же только первого сентября, пять дней спустя после взятия Тулона, англичанами и союзниками были открыты государственные склады.

Путем различного рода прокламаций 23 августа Гуд попытался еще раз воздействовать на население Марселя и Тулона. Обращение к тулонцам было доставлено племянником адмирала, лейтенантом Куком, который в ночь с 23-го на 24-е прибыл в гавань. В обращении английского адмирала предполагалось поднять королевское знамя, обезоружить находившиеся в гавани суда, а также предоставить их и все форты в распоряжение союзников. При заключении мира – Гуд не преминул благоразумно добавить, что его долго ждать не придется, – форты вместе с орудиями, запасами провианта, также и флот будут возвращены законному властителю.

На сей раз обращение его встретило больше сочувствия, чем месяц назад. Отчасти из страха перед местью Карно, отчасти же в надежде, что союзники не оставят без своей помощи несчастный город, тулонцы приняли предложение англичан.

Под предлогом приступа подагры Трогофф остался на берегу, – в действительности же он надеялся на деятельное участие в заседаниях центрального комитета. Высшее начальство над флотом перешло к помощнику его, контр-адмиралу Сен-Жюльену. Сен-Жюльен поднял адмиральский флаг на своем судне “Торговля Марселя” и издал приказ овладеть фортом и мысом Сэпе. Вслед за этим он с флотом занял позицию между фортами Мандриэ и Эгилетт и начал готовиться к сопротивлению неприятельскому союзному флоту. Это было 26 августа.

Но Сен-Жюльен не выказал той решимости, которая была тут необходима. Распропагандированный роялистами экипаж судов был в равной мере нерешителен, и в то время как большинство внимало обещаниям подстрекателей, экипажи лишь трех судов отвергли предложение тулонцев и поклялись сопротивляться как союзникам, так и городу.

28 августа утром состоялся последний военный совет на адмиральском судне. Он должен был убедить Сен-Жюльена, что об успешном сопротивлении нечего даже и думать, так как большинство офицеров и большая часть экипажа будет на стороне высадки англичан. В пять часов вечера испанский флот под начальством адмирала Лангара показался перед Тулоном. Гуд, ожидавший только прибытия союзников, высадил тысячу пятьсот человек и занял, между прочим, форт Ла-Мальг и Сен-Луи. Когда затем на следующий день к ним присоединился англо-испанский флот, состоявший из тридцати одного военного корабля, французский адмирал издал приказ: готовиться к сражению! Вначале, однако, повиновалось лишь пять судов, и только спустя некоторое время их примеру последовали еще семь.

Сен-Жюльен понял, что всякое сопротивление тщетно и немыслимо, и стал готовиться к отступлению вместе с республикански настроенными войсками в городок Ла-Сейн, расположенный на берегу, чтобы оттуда соединиться с армией Карно, двигавшейся по направлению к Тулону. Если необходимо было большое мужество и главным образом энергичное руководство, для того чтобы побудить население Тулона и флот, находившийся между двумя огнями, к другому образу мыслей, то вся сдача Тулона, одного из важнейших, превосходно защищенных военных портов Франции, должна быть порицаема. Вместо того чтобы сдаться республиканской армии, жители Тулона предпочли предаться англичанам и испанцам в надежде сделать тем самым первый шаг к восстановлению монархии. Поведение главнокомандующего флотом адмирала Трогоффа, игравшего двойную игру, заслуживает самого строгого порицания. Между тем Сен-Жюльен виноват значительно менее, так как его могут упрекнуть, в крайнем случае, лишь в недостатке решимости.

Если бы генерал Карно со своей карательной экспедицией несколько более поторопился, то Тулон, быть может, не попал бы в руки врага. 25 августа Карно прибыл в Марсель, но лишь 29-го, в день сдачи Тулона союзникам, отправился туда во главе своих шести тысяч человек, у его авангард занял деревушку Оллиуль, расположенную в нескольких километрах от городских фортов, но после недолгой стычки был отбит. Несколько дней спустя, 7 сентября, когда на помощь подошла дивизия Лапойпа от итальянской армии, Карно возобновил нападение; на этот раз Оллиуль после упорного сопротивления попала в руки республиканских войск, и Карно разбил в деревушке свою главную квартиру.

Республиканцы имели в своем распоряжении несколько более двенадцати тысяч человек, из которых одна половина была под начальством Карно, другая же под начальством Лапойпа. Последний, вначале независимый, обошел город с севера и востока и был отрезан теперь от Карно. В конце месяца республиканская армия получила подкрепление в лице новых тысячи пятисот– двух тысяч человек; дальнейшие подкрепления пришли лишь после окончания осады Лиона. Если у французов недоставало почти всего – и оружия, и амуниции, и провианта, – то все же они были воодушевлены желанием отомстить злосчастному городу. На стороне же союзников вспыхнули скоро крупные несогласия между войсками различных национальностей.

В начале сентября союзники насчитывали четыре тысячи испанцев, две тысячи англичан и тысячу пятьсот французов, всего, таким образом, семь тысяч пятьсот человек. Лучшими солдатами были англичане, а впоследствии и пьемонтцы, которые пришли лишь во время осады вместе с неаполитанцами и другими вспомогательными отрядами. Губернатором Тулона был назначен английский генерал Гудалль, начальником же войск – испанский адмирал герцог Гравина.

В сражении при Оллиули у республиканцев был ранен начальник батальона Кузен де Доммартен. Это был превосходный офицер, и его было необходимо кем-либо заменить. Но в армии хороших артиллерийских офицеров было очень мало.

В это время, 16 сентября, Бонапарт находился в Марселе, где собирал обоз для итальянской армии. Возвратясь в Ниццу, он явился на главную квартиру Боссе, где посетил своего друга и соотечественника Саличетти. Последний предложил ему тотчас же место Доммартена, и Бонапарт согласился. Свидетельство Саличетти, написавшего 26 сентября 1793 года письмо Комитету общественного спасения: “Рана Доммартена лишила нас начальника артиллерии, но на помощь нам пришел случай, мы встретили гражданина Боунапарте, чрезвычайно осведомленного артиллерийского капитана, намеревавшегося отправиться в итальянскую армию, и приказали ему занять место Доммартена”, – подтверждается донесением Гаспарена и самим Наполеоном.

По другой версии, Саличетти и Гаспарену было поручено прислать из Марселя подходящего артиллерийского офицера. Случайно они встретили на улице Жозефа Бонапарта и вместе с ним стали искать Наполеона и нашли его, наконец, в клубе. В ближайшем кафе они с трудом убедили его занять свободную должность начальника артиллерии; он согласился на это после продолжительного размышления, так как был чрезвычайно невысокого мнения о военных способностях Карно.

До прибытия Бонапарта в республиканской главной квартире не было определенного мнения на счет того, каким образом лучше всего взять Тулон. Карно был склонен стать во главе небольшого отряда и вселить воодушевление в подчиненных ему солдат, но он абсолютно не понимал значения и роли артиллерии, так как предполагал, как впоследствии сам признавался, взять Тулон тремя направленными на крепость штурмовыми колоннами, исключительно при помощи пехоты.

С тех пор, однако, как Наполеон Бонапарт принял на себя начальство над артиллерией, осада и бомбардировка Тулона вступили на правильный путь.

Роль Наполеона в осаде этой крепости не всегда подвергалась верной оценке. По мнению одних, вся заслуга принадлежит ему; по другой же версии, главным образом его врагов и завистников, его участие ограничивалось второстепенными, незначительными операциями. То и другое мнения ложны, и, как всегда, более всего справедлива золотая середина.

Несомненно одно, что чрезвычайно богато одаренный молодой артиллерийский офицер произвел самое благоприятное впечатление на своих начальников и товарищей. Даже те, которые лишь короткое время находились вместе с ним перед Тулоном, унесли с собою неизгладимое впечатление об его талантах. Так, генерал Доппе четыре года спустя пишет в своих мемуарах: “С радостью могу я сказать, что этот молодой офицер (Бонапарт), ставший теперь победителем Италии, совмещал в себе с многочисленными способностями редкую отвагу и неутомимую энергию. При всех своих объездах армии как перед поездкой в Тулон, так и потом, я постоянно находил его на посту. Нуждаясь в коротком отдыхе, он закутывался в плащ и ложился на землю: никогда не покидал он батарей!”

Даже Барра, который отрицает за Наполеоном какую бы то ни было самостоятельную роль во взятии Тулона и вообще считает себя единственным создателем величия Наполеона, не мог, однако, отрицать неутомимой энергии, мужества и храбрости молодого артиллерийского офицера. Небольшой, худощавый, на первый взгляд слабый, корсиканец, со своею сильною, всепобеждающею волей, вызывал в нем восхищение. Развивавшийся перед его глазами военный гений, проницательный взгляд, не знавший ошибок, и бесстрашная отвага Бонапарта кажутся Барра чудом.

Свидетельства о молодом Бонапарте могут быть умножены до бесконечности. В январе 1797 года генерал Андреосси, не бывший, правда, при Тулоне, но состоявший в тесной дружбе с генералом Дюгоммье, говорит в своей речи, произнесенной им в Директории о Бонапарте: “Артиллерии принадлежит честь его блестящей карьеры, он был простым капитаном, когда вырвал Тулон из рук англичан”.

Тулон расположен на северо-востоке большой полукруглой бухты, защищенной на севере холмом Фароном, увенчанным фортами, на западе же и на востоке более или менее удобно расположенными, но сильными фортами и укреплениями. Чтобы заставить сдаться Тулон, нужно было только отрезать союзный флот, стоявший на якоре в гавани, у входа в город. Флот снабжал город и войском, и провиантом. Лишившись этого важнейшего опорного пункта и будучи предоставлена самой себе, крепость не могла бы оказать продолжительного сопротивления. Нужно было овладеть западным берегом полуострова Ле-Кер и оттуда уже забросать гавань и город горящими бомбами, чтобы заставить отчалить англо-испанский флот.

Наполеон Бонапарт первый понял это. Другие потом высказали ту же мысль, но он первый с проницательностью, повергшей в изумление комиссаров Конвента Гаспарена и Саличетти, приступил тотчас же к мероприятиям, которые были необходимы для достижения его цели.

“С этого момента, – пишет Мармон в своих мемуарах, – все делалось по его (Бонапарта) распоряжениям или под его влиянием. Он составил тотчас же список необходимых мероприятий, указал на нужные средства, привел все в движение и через неделю приобрел уже огромное влияние на комиссаров Конвента”.

14 ноября 1793 года (24 брюмера II года) Бонапарт развил военному министру Бушотту свой план взятия Тулона:

“Гражданин министр, план взятия Тулона, который я представил генералам и комиссарам Конвента, единственно, по моему мнению, возможный. Если бы он с самого начала был приведен в исполнение, мы бы, вероятно, были теперь уже в Тулоне…

Выгнать врага из порта – первая цель всякой планомерной осады. Может быть, эта операция даст нам Тулон. Я коснусь обеих гипотез.

Чтобы овладеть гаванью, нужно взять прежде всего форт Эгилетт.

Овладев этим пунктом, необходимо бомбардировать Тулон из восьми или десяти мортир. Мы господствуем над возвышенностью Арен, не превышающей девятисот туазов, и можем подвинуться еще на восемьсот туазов, не переходя реки Нев. Одновременно с этим мы выдвинем две батареи против форта Мальбускэ и одну против Артиг. Тогда, быть может, враг, сочтя свое положение в гавани потерянным, будет бояться с минуты на минуту попасть в наши руки и решит отступить.

Как вы видите, план этот чрезвычайно гипотетичен. Он был бы хорош месяц назад, когда неприятель не получал еще подкрепления. В настоящее время возможно, что, даже если флот будет принужден выйти из гавани, гарнизон выдержит продолжительную осаду.

Тогда обе батареи, которые мы направим против Мальбускэ, будут подкреплены еще третьей. Мортиры, бомбардирующие три дня Тулон, должны будут обратиться против Мальбускэ, чтобы разрушить его укрепления. Форт не окажет и сорока восьми часов сопротивления, ничто не будет нам больше препятствовать подвинуться к самым стенам Тулона.

Мы будем штурмовать с той стороны, где находятся рвы и вал арсенала. Тем самым, под прикрытием батарей на Мальбускэ и на возвышенности Арен, мы вступим во вторую линию.

В этом движении нам будет много препятствовать форт Артиг, но четыре мортиры и шесть орудий, которые при начале штурма поднимутся туда, откроют жаркий огонь…”

Наполеон был первым, который искусными распоряжениями и созданием осадной артиллерии, не существовавшей до него, осуществил свои идеи, и тем самым принял живейшее участие в конечном падении Тулона. Прибыв к Тулону, он нашел лишь тринадцать орудий, среди них две мортиры, которые без всякого разбора употреблялись против неприятельских фортов. Благодаря его благоразумию, осадная артиллерия уже 14 ноября состояла из пятидесяти трех орудий и крупных мортир, из числа которых тридцать были уже установлены на батареях. Гений Бонапарта и его неутомимая деятельность сумели найти вспомогательные средства там, где их менее всего ожидали. К цитированному выше письму Наполеона к Бушотту приложено донесение, в котором он пишет:

“Я послал в Лион, в Бриансон и в Гренобль интеллигентного офицера, которого выписал из итальянской армии, чтобы раздобыть из этих городов все, что может принести нам какую-либо пользу.

Я испросил у итальянской армии разрешения прислать орудия, ненужные для защиты Антиба и Монако… Я достал в Марселе сотню лошадей.

Я выписал от Мартига восемь бронзовых пушек…

Я устроил парк, в котором изготовляется порох, шанцевые корзины, плетеные заграждения и фашины.

Я потребовал лошадей из всех департаментов, из всех округов и ото всех военных комиссаров от Ниццы до Баланса и Монпелье.

Я получаю из Марселя ежедневно по пяти тысяч мешков с землею и надеюсь, что скоро у меня будет нужное количество их…

Я принял меры к восстановлению литейного завода в Арденнах и надеюсь, что через неделю у меня будут уже картечь и ядра, а через недели две – и мортиры.

Я устроил оружейные мастерские, в которых исправляется оружие…

Гражданин министр! Вы не откажетесь признать хотя бы долю моих заслуг, если узнаете, что я один руковожу как осадным парком, так и военными действиями и арсеналом. Среди рабочих у меня нет ни одного даже унтер-офицера. В моем распоряжении всего пятьдесят канониров, среди которых много рекрутов”.

За его исключительную деятельность, проявившуюся с самого начала осады, и для того чтобы придать больше веса его распоряжениям, комиссары 29 сентября представили капитана Бонапарта к чину начальника батальона; назначение пришло в Тулон 18 октября.

Главное внимание его было устремлено на взятие форта Эгилетт, господствовавшего с запада над входом в гавань. Предварительно, однако, нужно было взять расположенные на берегу укрепления местечка Ле-Кер, которое только недавно было укреплено фортом Мюльгравом, называемым также “Маленьким Гибралтаром”. В течение сентября были воздвигнуты батареи “Монтань” и “Санкюлот”, облегчившие взятие Ла-Сейна. 21 сентября местечко это попало в руки республиканцев, и уже на следующий день была предпринята первая вылазка против форта Эгилетт и Балагье, окончившаяся, однако, неудачей.

К великой досаде генерала Карно, Бонапарт действовал всецело по собственному усмотрению и не исполнял, правда, с разрешения комиссаров, часто бессмысленные приказы генерала. Карно лишь с презрительной улыбкой или качанием головы относился к ребяческим, по его мнению, представлениям о стратегии молодого артиллерийского офицера. Его с трудом удалось убедить в справедливости плана Наполеона, особенно же согласиться на взятие Ла-Кера. Но Бонапарт настаивал на своем мнении, взял в руки карту, указал пальцем на форт Эгилетт и сказал категорическим тоном: “Здесь Тулон!” Карно снисходительно улыбнулся, толкнул локтем стоящего рядом с ним комиссара и заметил: “Небольшие же у него познания в географии”. Бонапарт был день и ночь занят собиранием необходимого осадного материала из соседних городов и местечек, улучшением своего артиллерийского парка и воздвижением новых батарей, которые прежде всего имели своею целью взятие Эгилетт. По его приказанию выросли батареи “Брегар”, “Саблетт” и “Гранд-Рад”, которые все обстреливали форт Мюльграв, воздвигнутый лишь во время осады для прикрытия Эгилетт и отчасти также судов, стоявших на якоре около берега.

Перед английским редутом Наполеон воздвиг три батареи; наибольшей опасности от английского огня подвергалась знаменитая батарея “Бесстрашных”, на устройство которой Карно ни за что не хотел дать своего согласия, так как полагал, что она не сможет оказать сопротивления. На сей раз он был не совсем не прав: едва была воздвигнута батарея, как английские военные суда и форт Мюльграв обрушились на нее таким огнем, что прислуга отказалась оставаться на своем посту. Бонапарт прибег к хитрости, которая так часто оказывала ему услугу в его дальнейших походах. Он велел поставить на батарее столб с надписью: “Батарея бесстрашных”, и к ней стали стекаться самые храбрые, так как каждому было лестно обслуживать эту батарею.

В конце сентября генерал Лапойп, разбивший свою главную квартиру к северо-востоку от Тулона, в Солье-Фарлед, и оттуда почти самостоятельно производивший свои операции против крепости, получил приказание овладеть береговыми укреплениями на востоке, главным же образом фортом Кап-Брюн, служившим ключом к большому форту Ла-Мальг, господствовавшему над внешним рейдом. Лапойп, однако, считал нужным произвести 1 октября нападение на Мон-Фарон, чтобы в день официального провозглашения Людовика XVII, в Тулоне нанести решительный тяжелый удар.

С тремя колоннами поднялся он 1 октября на возвышенность и укрепился там. Опьяненный победой, за недостатком бумаги написал он на ассигнации: “Республиканские войска только что взяли Мон-Фарон, укрепления и редут”, и послал донесение главнокомандующему. Но недолго, однако, он праздновал свою победу, так как английский генерал Мюльграв и испанский адмирал Гравина поспешно собрали несколько батальонов и уже к вечеру снова овладели позицией. Только своим родственным отношениям с комиссаром Фрероном Лапойп обязан тем, что его непослушание не обошлось гораздо дороже. Карно лишил его тотчас же начальствования, но комиссары восстановили его скоро в правах. Ободренные успехом на Мон-Фароне, осажденные решались на вылазки. Особенно замечательной была вылазка 14 октября, когда республиканский лагерь торжествовал победу над городом Лионом, тоже восставшим против Конвента. Генерал лорд Мюльграв выступил с тремя тысячами человек под прикрытием батареи форта Мальбускэ и предпринял смелую вылазку к северо-западу. Эта вылазка была отбита республиканскими войсками с помощью Бонапарта.

На следующий день Лапойп произвел нападение на Кап-Брюн, которое окончилось для него столь же неблагоприятно, как и штурм Мон-Фарона 1 октября.

Положение Карно становилось все более и более непрочным. Почти каждый день комиссары писали в Париж, требуя отозвания генерала Карно. Со своей стороны тот жаловался на депутатов и Лапойпа, который издевается над ним, действуя самостоятельно, и не повинуется его приказаниям. Бонапартом Карно был тоже более чем недоволен: тот тоже действовал по собственному усмотрению. Жена Карно, находившаяся в лагере, оценивала, по-видимому, заслуги молодого артиллерийского офицера значительно больше, чем ее муж, так как защищала его и говорила: “Предоставь молодому человеку полную свободу, он знает больше тебя. Он тебя ни о чем не спрашивает, но дает тебе отчет во всех своих поступках. Слава достанется тебе одному! Если же он сделает промах, виноватым окажется он!” При постоянном стремлении Наполеона награждать лиц, игравших в его жизни какую-либо роль, бывших ему чем-либо полезными или хотя бы только встречавшихся с ним и не приносивших ему никакого вреда, – он не забыл и Карно. Во время Империи он предоставил ему доходное место, а после смерти генерала в злосчастный 1813 год он вспомнил и о вдове: 20 декабря 1813 года, за несколько месяцев до крушения Империи, он назначил ей пенсию в три тысячи франков.

Но наконец час генерала пробил. Карно 7 декабря покинул армию, чтобы принять начальствование над итальянским войском. До прибытия вновь назначенного главнокомандующего Доппэ власть перешла к Лапойпу, и он в течение нескольких дней с 5 по 12 ноября пользовался всеобщим уважением солдат. Доппэ был немного более способен к начальствованию над армией, чем его предшественник. Он променял свою бывшую профессию врача на литературу и стал известен в 1785 году изданием мемуаров, приписываемых мадам де Варрен. Наполеон знал его по имени, так как в Валансе читал “Исповедь” Руссо, а также вышеупомянутое произведение Доппэ. Благодаря революции Доппэ, как и многие другие, довольно незаслуженно возвысился до генеральского чина в армии и очутился неожиданно – впрочем, вопреки своему желанию – главнокомандующим осадной армией перед Тулоном. В течение нескольких дней его начальствования ему улыбалось счастье: ему удалось нанести решительный удар городу, вернее, форту Балагье, бывшему вместе с Эгилеттом ключом к крепости. Доппэ и Бонапарт, приписывавшие себе главную заслугу этого дня, руководили штурмом. Лишь умелому сопротивлению английского генерала О"Гара, следившему с адмиральского судна за движениями республиканской армии, удалось отразить этот штурм.

Наполеон был вне себя, что штурм окончился неудачей, хотя и ставил последнюю в вину одному Доппэ, который велел подать сигнал к отступлению, когда увидел, что один из его генералов пал. В бешенстве, с залитым кровью лицом – он был ранен в лоб, – он галопом помчался к Доппэ и закричал в возмущении:

“Мы потеряли Тулон! Какой-то мазила велел трубить отступление!” И не только Бонапарт, но и солдаты ворчали. “Неужели нами всегда будут командовать живописцы и доктора?” – говорили они.

16 ноября прибыл, наконец, Дюгомье, на которого, благодаря его выдающимся подвигам в итальянской армии, правительство возлагало большие надежды, и принял главное начальство над армией, которое и сохранил до конца осады. Почти одновременно с Дюгомье прибыл в главную квартиру артиллерийский генерал Жан дю Тейль, а несколько дней спустя майор Мареско. В конце ноября и в начале декабря прибыли еще многочисленные отряды и довольно значительный осадный материал, так что число осаждавших простиралось скоро уже до тридцати пяти тысяч человек.

В короткое время Дюгомье снискал доверие солдат и восстановил дисциплину. Он, по-видимому, признал вскоре значение Бонапарта и предоставил ему, возможно, более полную свободу действий. Однажды молодой офицер, заваленный работами по артиллерии, обедал за столом генерала. “Возьми, – сказал ему Дюгомье, подавая блюдо мозгов, – возьми, это тебе пригодится”.

Дю Тейль принял на себя главное начальствование над артиллерией, и Бонапарт был назначен его помощником. Генерал проверил распоряжения своего предшественника, но мог только одобрить мероприятия Наполеона. Если дю Тейль номинально и был главою артиллерии, то все же Бонапарт пользовался, по-видимому, полной свободой, по крайней мере относительно решительных операций на полуострове Ле-Кер и перед фортом Мальбускэ. Дю Тейль жаловался часто, что в армии так мало артиллерийских офицеров: “Нас только двое, – добавлял он обычно, – Бонапарт и я. Если с нами случится какое-нибудь несчастье, нас никто не сможет заменить. Придется снять осаду, или же она затянется на неопределенное время”.

По прибытии Доппэ несколько раз созывал совещания, обсуждавшие различные проекты взятия Тулона. Так как план Бонапарта совпадал с намерениями самого Доппэ, то Комитет общественного спасения в Париже решил совместить оба плана. В конце концов было решено следующее:

1. Произвести нападение на форт Мюльграв и взять затем форты Эгилетт и Балагье.

2. и 3.· Подвергнуть бомбардировке Мальбускэ и мыс Брюн, чтобы отклонить внимание врага.

4. Овладеть Мон-Фароном.

5. Выставить между батареями Мальбускэ и фортом Монтань сильные мортиры и забросать город бомбами, чтобы вызвать в нем панику и смятение.

В течение месяца Бонапарт воздвиг снова несколько батарей, среди которых следует отметить одну, носившую название “Конвент”. Ее орудия причинили форту Мальбускэ значительный вред. Ночью с 27 на 28 ноября она открыла огонь, и уже на следующий день О"Гара созвал военный совет, обсуждавший вопрос о взятии этой батареи. Главное начальство над отрядом в две тысячи четыреста человек и тысячью двумястами резерва он поручил генералу Дюнда, но сам все же, несмотря на свое положение губернатора крепости, захотел присутствовать при нападении. 13 ноября войско двинулось, перешло Нев и поднялось на возвышенность Арен. Там после непродолжительной стычки они овладели батареей, Дюнда заколотил орудия и взял в плен всех тех, кто не успел спастись бегством. Вместо того, однако, чтобы, достигнув цели, подождать новых приказов или испросить их, генерал Дюнда не мог воспрепятствовать тому, что солдаты рассеялись и начали грабить. Когда О’Гара это заметил, он вскочил на лошадь, собрал около тысячи человек и бросился преследовать французов. Это было его гибелью. Дюгомье со своей стороны тоже поспешил на помощь. Ему удалось остановить беглецов, и, подкрепив их несколькими батальонами свежего войска, он отбил англичан. В этой стычке в руки победителей попал О’Гара, назначенный вместо Гудаля губернатором Тулона. Сильная потеря крови, вследствие легкого ранения, настолько ослабила тучного генерала, что он должен был присесть у стены и был, таким образом, застигнут подступившим врагом. Помимо семнадцати других офицеров, разделивших участь О’Гара, союзники потеряли убитыми и ранеными около четырехсот человек. Потери республиканцев были значительно меньше.

В этой победе принимал участие и молодой Бонапарт, 1 декабря 1793 года (и фримера II года) Дюгомье пишет военному министру: “Я не могу нахвалиться поведением тех моих помощников, которые захотели сражаться. Среди наиболее отличившихся и энергично помогавших мне собрать войско и напасть на врага я считаю своим долгом назвать в особенности гражданина Бонапарта, начальника артиллерии, и полковых командиров Арену и Цервони”.

Такую же похвалу Бонапарт услыхал и от депутата Саличетти, который сообщил своим коллегам об исключительной храбрости республиканских войск перед Тулоном и не забыл упомянуть и о Бонапарте: “Словами описать храбрость нашего войска почти невозможно… наши солдаты творили бы чудеса, если бы имели достаточно офицеров. Дюгомье, Гарнье, Муре и Бонапарт вели себя превосходно”.

В течение декабря к Тулону подошли новые значительные подкрепления, и так как там и сям обнаруживались признаки утомления и упадка дисциплины, то Дюгомье решил нанести неприятелю решительный удар до наступления холодного времени года.

28 ноября план штурма был утвержден, и 11 декабря в Оллиули состоялся последний военный совет. Главные силы должны были быть обращены на форт Мюльграв, расположенный на полуострове Ле-Кер. 14 декабря все батареи открыли канонаду, особенно же те, что стояли ближе к форту, 15-гои 16-го артиллерийская борьба по всей линии продолжалась, а в ночь на 17 декабря двинулись три колонны в семь тысяч человек из Ла-Сейна. Но несмотря на начальные успехи сила нападения была ослаблена, и Дюгомье вскричал в отчаянии: “Я погиб!” Он намеревался уже вызвать резерв, но в это время приблизились Бонапарт с Муироном во главе резервной колонны. Соединенными усилиями удалось наконец подняться на последние неприятельские укрепления, сломив отчаянное сопротивление союзников. Теперь оставалось еще занять береговые форты Эгилетт и Бадагье. Но, прежде чем французы приступили к их штурму, союзники очистили их, так как их без форта Мюльграва удержать было почти немыслимо.

Участь Тулона должна была решиться в течение нескольких дней. Бонапарт предсказал падение города, но генералы и комиссары не верили еще в близкое достижение своей цели. После взятия фортов на полуострове Ле-Кер Наполеон отправился на батарею “Конвент”, чтобы деятельнее взяться за бомбардировку Мальбускэ. Тем временем восточная армия во главе с Лапойпом возобновила свой штурм Мон-Фарона и, наконец, укрепилась на высотах.

Взятие острова стало известным в городе в 4 часа утра 17 декабря. Был созван тотчас же военный совет под председательством Гуда, на котором было решено очистить город, так как форты снова взять невозможно, а Тулон, вследствие этого, держаться дольше не может.

В ночь с 17-го на 18-e неаполитанцы без особого приказа покинули форт Мисьеси, заколотив предварительно орудия. Мальбускэ, занятый испанцами и оказавший столь упорное сопротивление французам, должен был быть также очищен, так как не мог держаться без расположенного позади форта Мисьеси. Англичане, со своей стороны, очистили форт Фарон и взорвали на воздух два других форта, расположенных впереди: Де-Поммэ и Сен-Андрэ. Все остальные, кроме большого форта Ла-Мальг, который должен был прикрывать отступление союзников на суда, были очищены вечером 18-го. Войско Конвента тотчас же заняло очищенные форты и начало оттуда обстреливать город, который лишь теперь увидел, как печальна его участь. Вместо того чтобы подготовить население к предстоящему очищению крепости, для того чтобы жители могли подготовиться к бегству, союзники совершенно не посвящали их в ход событий. Паника поэтому была неминуема. Из боязни мести победителей жители, беря с собою самое необходимое, старались поспешно достичь гавани, чтобы оттуда на всевозможных судах и лодках добраться до флота. В этой панике погибло немало народа. Страх и отчаяние достигли своего апогея, когда испанцы взорвали на воздух два французских фрегата, нагруженных порохом, а Сидней Смит, впоследствии столь мужественно защищавший Акку против штурма Бонапарта и заставивший его снять осаду, поджег арсенал.

Отход союзников совершился с огромной поспешностью и походил на бегство. Они не успели, однако, взорвать на воздух нескольких французских судов и забрать с собою многочисленных беглецов, которых высадили на островах, расположенных напротив Тулона.

18 декабря войска Конвента вступили в Тулон и жестоко отомстили населению города. Хотя главным зачинщикам и удалось спастись бегством, все же несколько тысяч человек жизнью своею поплатились за то, что они жили в городе, осмелившемся выступить против Конвента!

Поспешивший из Лиона депутат Фуше в письме от 23 декабря к Калло д"Эрбуа дает волю своему ликованию: “Мы можем отпраздновать победу только одним способом. Сегодня вечером двести тринадцать бунтовщиков перешли в лучший мир… Прощай, мой друг, слезы радости застилают мне глаза – они наводняют всю мою душу”.

Судя по дошедшим до нас сведениям, Бонапарт и канониры его не принимали никакого участия в этой резне, а были заняты осмотром отчасти пораженного огнем арсенала и возведением батарей на форте Балагье и на противоположном Гросс-Туре. Через шесть дней после взятия Тулона он, будучи назначен 22 декабря бригадным генералом, испросил продолжительный отпуск.

Относительно взятия Тулона генерал Дюгомье сообщает, между прочим: “Огонь наших батарей, руководимых величайшим талантом, возвестил неприятелю гибель”. Кого разумеет он под этим “величайшим талантом”, угадать нетрудно, тем более что дивизионный генерал дю Тейль в письме к военному министру от 19 декабря 1793 года прямо говорит о военных способностях молодого артиллерийского офицера Бонапарта. “Мне не хватает слов, – пишет он, – чтобы описать тебе заслуги Бонапарта: множество знаний, высокая степень интеллигентности и бесконечное мужество, – вот, хотя слабое, представление об исключительных способностях этого редкого офицера. От тебя, министр, зависит использовать их на славу Республики”. События перед Тулоном и имя Бонапарта должны были глубоко запечатлеться в памяти человечества. Здесь началась победная карьера молодого корсиканца, который поверг всю вселенную в изумление и трепет своим гением, своей энергией, своей всесокрушимой волей, но также и насилием!

Наполеон, прибыв в лагерь под Тулоном, нашел там войско, состоявшее большей частью из храбрых волонтеров, и ни одного генерала, достойного ими командовать. Генерал Карто, который выказывал роскошь и великолепие, малосовместные со строгими республиканскими правилами, был просто невежда. Покорение Тулона было ему не под силу, но он вовсе не хотел сознаться в своей решительной неспособности, и еще, напротив, в одном себе исключительно находил дарования, необходимые для совершения этого подвига. Эта-то смешная самоуверенность внушила ему тот знаменитый план атаки, вследствие которого он был отозван от занимаемого им места. План этот изложен был в следующих двух строчках:

«Начальник артиллерии будет три дня сряду громить Тулон, после чего я атакую крепость тремя колоннами и возьму ее приступом».

К счастью, что при этом странном и немногоречивом военачальнике нашелся простой офицер, молодой человек двадцати четырех лет от роду, который столько же превосходил своего генерала познаниями и военными способностями, сколько уступал ему в чине. При всей своей тогдашней незначительности и скромности он не мог, однако ж, скрывать презрения к большей части людей, на которых по дисциплине и регламенту должен был смотреть как на старших себя, но которые по совершенной своей неспособности могли только вредить республике. Это-то презрение и сознание собственного превосходства над всеми окружавшими внушили ему смелость противоречить своим начальникам, чтобы не допустить их до приведения в действие принятых ими мер, которые он считал пагубными. По случаю ежедневных споров Наполеона с генералом Карто жена главнокомандующего сказала однажды своему мужу: «Да дай же ты волю этому молодому человеку; он побольше твоего смыслит; ведь он ничего не просит; а реляции ты составляешь сам, так слава все-таки останется за тобой».

При самом прибытии в лагерь Наполеон, одаренный той быстротой и верностью взгляда, которые так были ему полезны на поле битв, тотчас постиг, что для овладения Тулоном его должно атаковать со стороны гавани, и указывая это место на карте, сказал: «Вот Тулон». Со всем тем ему стоило немалого времени заставить принять свое мнение, которое разделял с ним один только начальник инженеров; но и эта поддержка со стороны просвещенного офицера не могла еще победить глупого упрямства главнокомандующего. Наконец, в числе народных представителей нашелся человек, в котором было столько проницательности и дальновидности, чтобы предугадать в начальнике небольшого отряда артиллерии будущего великого полководца. Наполеон получил всю власть, нужную для успешного приведения в действие своих планов; Карто отозван, неприятели выгнаны из Тулона, и победитель, вспоминая впоследствии об этом первом торжестве своем, которым он был некоторым образом обязан доверенности к нему народного представителя, с благодарностью говорил: «Гаспарен (Gasparin) открыл мне дорогу».

Во время осады Наполеон подавал собой пример величайшего хладнокровия и редкой храбрости и не в одном совете обнаруживал свое искусство и знание дела: он доказывал их на самом поле сражения; солдаты столько же удивлялись его мужественному равнодушию в опасностях, сколько генералы обширности и быстроте его соображений. Под ним было убито множество лошадей, а сам он ранен в левое бедро так, что ему грозила опасность лишиться ноги.

Наполеон от природы столь мало был расположен к чистой теории и до того пренебрегал наукой исключительно умозрительной, что никогда не мог ни довольствоваться, ни ограничиваться ими. Изобрести и исполнить - были для него два действия, тесно связанные между собой; огромность его замыслов могла бы приводить его самого в затруднение, если бы он не сознавал в себе силы и воли, способных твердо и постоянно стремиться к их исполнению. Эта потребность деятельности была с ним неразлучна и смолоду развернулась в нем; он сохранил ее во всех обстоятельствах своей жизни, и умер, едва лишь стал лишен возможности удовлетворять ее, едва лишь сила его воображения, исполнившая Европу гигантскими созданиями, была вынуждена действовать сама на себя.

Такую беспрерывную деятельность Наполеон прилагал не к одним важным делам; по требованию обстоятельств он вникал даже в мелочи и не считал унизительным для своего высокого ума исполнение, в случае нужды, самых простых механических работ. Так, во время осады Тулона, находясь однажды на батарее в ту самую минуту, когда один из канониров был убит, он тотчас же схватил банник и сам раз двенадцать кряду зарядил орудие. От этого он заразился сильной накожной болезнью, которой был подвержен убитый канонир, и эта-то болезнь, сделавшись опасной, была причиной худощавости Наполеона во все продолжение войн в Египте и Италии; он освободился от нее не прежде, чем вступил на престол, и обязан своим излечением Корвизару.

Не все начальники Наполеона были так завистливы и так неспособны, как Карто. Напротив, генералы Дютель (Dutheil) и Дюгоммие оказывали ему высокое уважение, которое люди высшего звания редко имеют к подчиненным. Это было следствием огромного и неоспоримого превосходства его познаний и способностей. Дюгоммие удивился, когда Наполеон по взятии Малого Гибралтара, одного из укреплений Тулона со стороны моря, с пророческой уверенностью сказал ему: «Ступайте, с Богом, отдыхать; мы уже взяли Тулон; вы послезавтра в нем ночуете». Но это удивление перешло в совершенный восторг, когда предсказание исполнилось в точности. В завещании своем Наполеон не забыл генералов Дютеля и Дюгоммие, как не забыл и Гаспарена. По взятии Тулона Дюгоммие ходатайствовал перед Комитетом общественной безопасности о награждении Наполеона чином бригадного генерала: «Наградите и повысьте этого молодого человека, - писал он, - потому что если вы будете к нему неблагодарны, то он возвысится и сам собой».

Народные представители уважили это ходатайство; новоиспеченный генерал назначен в итальянскую армию, под начальство Дюммербиона, и сильно содействовал взятию Саорджио и успехам сражений Танарского и Онейльского.

Наполеон, несмотря на то, что был привержен к партии ревностных республиканцев, которые употребляли уж слишком ужасные меры, умел силой своего гения стать выше современных страстей и понятий и при всем влиянии революционной горячки сохранить благоразумную умеренность и строгое беспристрастье, которых не могли поколебать смуты тогдашнего времени. Оттого-то и употребил он все свое влияние и всю свою власть на защиту своих политических противников от гонений и на спасение кинутых бурей на французские берега эмигрантов, в числе которых находилось и семейство Шабрильан. Когда месть Конвента, преследуя южных федералистов, постигла марсельского купеческого голову и богатейшего из тамошних негоциантов, восьмидесятичетырехлетнего старца Гюг (Hugues), Наполеон был до того поражен этим, что впоследствии сказал: «Право, мне показалось тогда, что пришло время светопредставленья!»

Несмотря на отвращение к подобным варварским поступкам, Наполеон судил, однако ж, хладнокровно о кровавых властителях той страшной эпохи. Это свидетельствуют его «Записки», писанные на острове Святой Елены.

Видно, что Робеспьер младший, бывший тогда народным представителем при армии, понял, подобно Гаспарену, великого человека и чистосердечно удивлялся его гению. Он употребил все свое старание, чтобы уговорить его отправиться с ним вместе в Париж, куда Робеспьера отозвали незадолго до девятого термидора. «Если бы я решительно не отказался от этой поездки, - говорит Наполеон, - кто знает, куда бы повел меня мой первый шаг и какая бы иная судьба ожидала меня!»

При осаде Тулона Наполеон встретил Дюрока и Жюно: Дюрока, который только один пользовался его дружбой и полной доверенностью, и Жюно, которого он заметил по следующему случаю:

По прибытии в Тулон начальнику артиллерии понадобилось во время построения батареи написать что-то на самом месте производства работы; он потребовал сержанта или капрала, который бы был грамотен и мог стать на ту пору его секретарем. Сержант не замедлил явиться и едва окончил продиктованное письмо, как ядро ударило в батарейный вал и засыпало бумагу землей. «Ладно, - сказал сержант-секретарь, - мне не понадобится песку». Этим сержантом был Жюно; такого доказательства мужества и хладнокровия было уже достаточно в глазах Наполеона, и он впоследствии возвел Жюно на высшую степень военных достоинств.

Взятие Тулона, которым были обязаны молодому Бонапарту, не могло, однако, избавить его от придирок и нападок со стороны комиссаров Конвента, которые были в то время не расположены ко всем вообще военным начальникам. Декрет, оставленный без исполнения, потребовал было Наполеона к ответу за некоторые меры, принятые им по случаю укрепления Марселя, а один из представителей, недовольный твердостью его характера и неготовностью исполнять его требования, решился произнести против него приговор, столь часто гибельный, но на этот раз оставшийся, к счастью, без последствий, приговор, лишавший Наполеона покровительства законов.

Мы уже имели случай сказать, что не все народные представители, бывшие при южной армии, показывали неприязненное расположение к Наполеону. Между ними один, женатый на прекрасной и любезной женщине, обласкал его как нельзя больше и предоставил ему в своем доме все права близкого знакомого. Наполеон воспользовался этой доверенностью и даже едва ли не употребил ее во зло, если судить по некоторым не очень скромным словам «Записок», писанных на острове Святой Елены, где сказано, что жена представителя была столько же хорошо расположена к молодому артиллерийскому генералу, как и ее муж, который один из первых обратил на него внимание Конвента в эпоху тринадцатого вендемиера.

Наполеон, сделавшись императором, снова встретился со своей хорошенькой знакомкой. Время и несчастье изменили черты ее лица, или, лучше сказать, не оставили на нем и следов прежней красоты, пленившей некогда Наполеона. «Почему же, - сказал ей император, - почему же вы не прибегли к посредничеству наших общих ницских знакомых, чтобы представиться мне? Многие из них занимают теперь важные должности и всегда имеют ко мне доступ». - «Ах, ваше величество, - отвечала она, - мое знакомство с этими господами прекратилось с той самой поры, как они стали знатны, а я несчастна». В то время она была вдовой и в крайне бедном положении. Наполеон исполнил все, о чем она его просила.

Припоминая об этой любовной шалости, Наполеон сказал:

«Тогда я был еще очень молод; гордясь моим маленьким успехом, я старался отблагодарить за него всеми зависевшими от меня средствами; и вот вы увидите, до чего может дойти злоупотребление властью, и от чего зависит иногда жизнь людей. Раз, прогуливаясь с женой моего приятеля, представителя, по линиям нашей позиции близ Мендского ущелья, мне вдруг пришло в голову показать ей небольшое сражение, и я приказал произвести атаку на неприятельские аванпосты. Правда, случилось так, что мы остались победителями; но, тем не менее, дело было очевидно бесполезное; атака сделана без всякой нужды, а все-таки стоила жизни нескольким человекам. Вспоминая об этом, я всякий раз жестоко упрекаю себя».

События девятого термидора остановили на короткое время Наполеона на поприще, начатом с таким блистательным успехом. Сношения ли его с Робеспьером младшим навлекли на него подозрения, или завистники его рождающейся славы рады были воспользоваться каким бы то ни было предлогом, чтобы погубить его, то ли, другое ли, только он был отрешен от должности и арестован по приказанию Албитта, де Лапорта и Салличети, которые вменили ему в преступление поездку его в Геную, исполненную по предписанию их же предместника, Рикорда.

Объявленный недостойным доверия армии и потребованный к ответу перед Комитетом общественной безопасности, генерал Бонапарт не захотел беспрекословно покориться подобному приговору. Он тотчас же послал ноту к представителям, велевшим было задержать его, и в этой ноте уже проглядывал тот высокомерный, сильный, сжатый слог, который впоследствии так легко было заметить и которому удивлялись во всех его речах, во всех его письмах. Вот некоторые отрывки из этой достопримечательной бумаги:

«Вы отрешили меня от должности, арестовали и объявили человеком подозрительным.

Вы обесчестили меня без суда, или осудили, не выслушав.

В государстве во время революций бывает только два разряда людей: подозрительные и патриоты...

К которому разряду хотят причислить меня?

Не с самых ли первых дней революции я придерживался ее начал?

Не меня ли видели во всегдашней борьбе то с врагами внутренними, то, по званию воина, с врагами внешними?

Для республики оставил я мою родину, утратил достояние, потерял все.

Потом, я не без отличия действовал под Тулоном и заслужил в бытность при итальянской армии часть лавров, пожатых ею при Саорджио, Онелья и Танаро...

При открытии Робеспьерова заговора я вел себя как человек, поступающий в духе правил.

Следовательно, нет возможности оспаривать у меня название патриота.

Что ж, не выслушав, объявляют меня подозрительным?

Патриот, невинный, оклеветанный, я все-таки не ропщу на меры, принятые против меня комитетом.

Если бы три человека объявили, что я сделал какое-нибудь преступление, я бы не мог роптать на приговор присяжных, осудивших меня.

Неужели же представители должны ставить правительство в необходимость поступать и несправедливо, и несогласно с видами политики?

Выслушайте меня; отстраните прижимки; возвратите мне уважение патриотов.

И тогда, через час, если злым людям нужна моя жизнь... пожалуй... я так мало дорожу ею, я так часто ею пренебрегал... Да! одна только мысль, что жизнь эта может еще быть полезна отечеству, дает мне твердость переносить ее».

Эта простая, но благородная и возвышенная речь заставила представителей рассудить о том, что они имеют дело с человеком, одаренным большими способностями и сильным характером, и, следовательно, должны отказаться от всякой надежды попрать его своим самовластием и преследованиями, не подвергая вместе с тем себя сильному и продолжительному сопротивлению с его стороны. И потому, соглашая требования своего честолюбия с благоразумной осторожностью, Албитт и Салличети, согласясь с генералом Дюммербионом, временно отменили произнесенный ими приговор и возвратили свободу генералу Бонапарту, «которого военные дарования и познание местностей, - сказано было в отданном ими приказе, - могут быть полезны республике».

В это время оборот дел по случаю происшествий термидора был причиной, что управление военным комитетом перешло в руки старинного артиллерийского капитана Обри, который перевел Наполеона в инфантерию и назначил его действовать в Вандее. Справедливо обиженный таким распоряжением и сознавая в себе способности, которых не хотел употребить на столь невидном поприще, Наполеон по прибытии в Париж не замедлил представить о сделанной ему несправедливости на рассмотрение военного комитета и говорил с большим жаром и пылкостью. Обри остался непреклонным; он сказал Наполеону: «Вы еще молоды; надо уступить старшим». На это Наполеон возразил:

«На поле битв стареют скоро, а я сейчас только с этого поля». Должно заметить, что президент комитета никогда не бывал в сражении.

Столь твердый и колкий ответ не только не смягчил, но еще более подстрекнул упрямство Г. Обри. Он никак не хотел изменить сделанного им назначения, а Наполеон предпочел быть скорее отставленным от службы, чем уступить несправедливости.

Итак, наступает поворотный в судьбе Наполеона год - 1793 г.

Именно в этом году судьба наконец-то предоставит ему долгожданный шанс, и молодой амбициозный офицер совершит карьерный прорыв: 16 сентября 1793 г. «гражданин Буонапарте, капитан, направляющийся в Итальянскую армию», назначается специальными представителями Национального Конвента - Саличетти и Гаспареном - командующим артиллерией в войсках, осаждавших Тулон, в котором началось контрреволюционное восстание роялистов, сторонников павшей монархии, сдавших город на милость внешнего врага - англо-испанского флота.

Англо-испанский флот прибывает в Тулон
Захватчики считают единственным законным правителем Франции малолетнего Людовика XVII, сына казненных Марии-Антуанетты и Людовика XVI.

Луи XVII, малолетний Дофин Франции в 1792 г. Ему никогда не будет суждено взойти на престол.
Над Тулоном развевается королевский флаг с лилиями, знаменитыми флер де лис (fleur de lys).Захват французских территорий может поставить под вопрос само существование молодой Республики и Национального Конвента.
Что же из себя представлял Конвент? После свержения короля это был главный орган власти с неограниченными полномочиями. Фактически Конвент сочетал в себе все 3 ветви власти: и законодательную, и исполнительную, и судебную. Представители Конвента избирались гражданами, имеющими право голоса (на тот момент - мужчинами старше 25 лет). За несколько месяцев до направления Наполеона в Тулон именно члены Конвента примут решение о казни несчастного Людовика XVI. Король будет обвинен в составлении заговора против свободы нации и в ряде покушений на безопасность государства.

Казнь Людовика XVI
Наполеон прибывает в Тулон и начинает действовать. Ему становится очевидно, что с учетом рельефа местности город можно взять штурмом, используя огонь артиллерии и пехоты. Но вот незадача - с предложениями Наполеона категорически не согласен командующий армией генерал Карто. Между ним и корсиканским выскочкой складываются натянутые отношения.

Генерал Карто. Неудачливый вояка и посредственный художник
Наполеон добивается от одного из наиболее влиятельных комитетов Конвента - Комитета общественного спасения - одобрения своего плана и свободы действий. Более того, генерала Карто снимают с должности. Но не стоит заблуждаться относительно влияния нашего героя на Конвент и его Комитеты. Дело в том, что тот самый Саличетти, один из тех, кто отправлял Наполеона в Тулон, его знакомый, земляк корсиканец, поэтому Буонапарте может напрямую излагать ему свой план штурма. Впрочем, в последние годы своей жизни Наполеон настаивал на том, что на должность командира батальона его предложили сами артиллерийские офицеры, как обладающему наибольшими познаниями в артиллерийском деле.

Депутат Национального Конвента, Кристоф Саличетти
Вероятно, главной причиной, по которой план Наполеона по захвату Тулона оказался услышан, явилось не знакомство с влиятельными земляками и не его личные достоинства, а то, что идеи сокрушительного штурма как нельзя лучше отражали настроения, царящие в Конвенте: все потрясены изменой жителей Тулона, отдавших захватчикам-англичанам город, арсенал и флот Средиземного моря. Генерал Карто оказывается недееспособен: он упускает время, осада идет вяло и неуспешно. Нужно было дать быстрый и жесткий отпор предателям!
На место генерала Карто прибывает генерал Доппе, бывший медик. На следующий день небольшой инцидент дал начало атаке на Тулон. Изначально в бой пошел один из батальонов, возмущенный дурным обращением испанских военных с плененным французским волонтером. Вслед за ним в атаку отправился целый полк. В результате в драку оказалась увязанной целая дивизия. Наполеон отправляется к генералу Доппе, чтобы выяснить причину происходящего, но и тот находится в недоумении. Вместе они отправляются на место происшествия. Генерал Доппе разрешает Наполеону возглавить атаку. Наш герой идет впереди штурмующей колонны и даже получает несерьезное ранение. Солдаты были уже готовы взять форт, как вдруг играют отбой. Как оказалось, рядом с генералом Доппе, хоть и далеко от огневой линии, снарядом убивает адьютанта. Войска, понесшие дополнительные потери при отступлении, негодуют: «Когда же перестанут присылать для командования нами живописцев и медиков?». Через несколько дней на место генерала Доппе присылают нового генерала - Дюгоммье, богатого колониста с о.Мартиники, у которого за плечами было 40 лет доблестной службы.

Храбрый воитель Дюгоммье любил храбрецов и был любим ими.
Дюгоммье, похоже, первым из остальных командующих осадой Тулона понимает все преимущества плана, предложенного Наполеоном, и дает приказ привести его в исполнение. Наполеон начинает строительство мощной батареи из пушек и мортир, получившей название батарея Конвента, напротив одного из фортов Тулона. По его задумке неожиданная атака деморализует флот противника и решит исход осады, поэтому батарею маскируют оливковыми ветвями от взора неприятеля. Сооружение батареи было закончено вечером, утром следующего дня Наполеон намеревался открыть огонь. Но на смотр построенных укреплений приходят несколько народных представителей - депутатов Конвента, находят батарею вполне подготовленной к бою и решают отдать приказ о начале стрельбы. Каково же было удивление Наполеона, находившегося в этот момент у себя в другой части армии и услышавшего грохот орудий, что абсолютно противоречило плану! Он тут же подает жалобу главнокомандующему, но непоправимый вред уже нанесен: на следующий день британский генерал О’Хара завладел так неловко себя обнаружившей батареей Конвента и заклепал все орудия. В это время Наполеон вместе с несколькими сотнями гренадеров выдвинулся вперед и открыл по войскам англичан плотный огонь. Удивленные англичане поначалу предположили, что огонь открыли союзники - канальи неаполитанцы, по ошибке принявшие их за французов. О’Хара, решивший исправить досадную ошибку, выбежал из расположения батареи наперерез французам. Раненного в руку генерала крепко хватает за мундир и берет в плен лично Наполеон. От расправы О’Хару спасает только личное заступничество Наполеона.
Начинается ожесточенная бомбардировка фортов Тулона. После 2-хдневной ожесточенной канонады армия Конвента пошла штурмом на укрепления Тулона. Ход битвы определили активные действия резервной колонны Наполеона, подоспевшей в тот момент, когла осаждающие отбросили наступление республиканцев. В сражении под Наполеоном была убита лошадь. На другой день началось повальное бегство из города тех, кого англичане соглашались взять на борт. Погода не благоприятствовала: сильный ветер мог помешать эскадре отплыть, а значит - обрекал ее на полный разгром. Вражеский флот был вынужден поспешно покинуть город, и к 19 декабря Тулон был взят.

Капитан Буонапарте ведет республиканские войска на штурм Тулона
Таково было первое сражение, данное и выигранное Наполеоном. 22 декабря, т.е. всего через 3 месяца после своего командирования в Тулон, Наполеон по представлению Огюстена Робеспьера был произведен в бригадные генералы.

Огюстен Робеспьер, брат «бешеной гиены» Максимиллиана Робеспьера - лидера французской революции
В военное министерство ушла одна из депеш, восхваляющая подвиг юного офицера: «У меня слов не хватает, чтобы изобразить тебе заслугу Бонапарта: у него знаний столь же много, как и ума, и слишком много характера, и это еще даст тебе слабое понятие о хороших качествах этого редкого офицера». Дюгоммье написал в Комитет общественного спасения буквально следующее: «Наградите и выдвиньте этого молодого человека, потому что, если по отношению к нему будут неблагодарны, он выдвинется сам собой». На новой должности Наполеон раскрывает и докладывает в Комитет общественного спасения об огромных растратах в военной администрации, в службе снабжения и среди личного состава.
Время, когда Бонапарт взял Тулон, было временем расцвета революционной диктатуры, террора, борьбы против реальных и мнимых восстаний, уничтожения реальных и мнимых врагов революции. При этом молодому государству всерьез угрожают соседи, под предлогом восстановления монархии претендующие на французские территории. Наполеон разрабатывает необычный план в стиле «лучшая защита - это нападение». Он предлагает Огюстену Робеспьеру вторгнуться в северную Италию, чтобы оттуда угрожать Австрии. 24 марта 1794 г. не без протекции Робеспьера-младшего он назначается командующим артиллерией Итальянской армии, воевавшей в тот момент на границе. Наполеон находился в Ницце в тот момент, когда разразилась катастрофа: 27 июля из Парижа приходит неслыханная весть об аресте и казни без суда и следствия братьев Робеспьеров. По всей Франции прокатилась волна арестов лиц, близких к казненным революционерам-якобинцам. Генерал Бонапарт менее чем через 2 недели после казни своих покровителей был арестован и препровожден под конвоем в форт Антиба по обвинению в заговоре, «губительном для свободы».

Наполеон в застенках Антибского форта. Август 1794.
Спустя 2 недели - 20 августа - его выпустили без предъявления обвинений: в бумагах Наполеона не нашлось ничего, что могло бы дать повод к преследованию. Редкая удача для времен, когда от ареста до гильотины было полшага. Сам Наполеон вспоминал об этих временах так: «Будь я на 5 лет постарше, окончил бы свою жизнь на гильотине». Еще через 10 дней его восстанавливают в звании, однако прежнюю должность не возвращают. Фортуна снова отвернулась от корсиканца: Тулонский подвиг если еще не забыт, то, по крайней мере, уже не ценится так высоко, как в первые моменты после триумфа.
А тем временем новый 1795 год приносит новые неприятности. 29 марта 1975 г. Наполеона назначают генералом артиллерии Западной армии. Комитет общественного спасения приказывают ему ехать в Вандею для подавления восстания шуанов - крестьян, выступавших за реставрацию монархии.

Знак восставших роялистов в Вандее
У Наполеона нет никакого желания выполнять распоряжение. Он только что обручился со своей возлюбленной Дезире Клари, кроме того он, артиллерист, не хочет служить в пехотной бригаде. После перепалки с одним из членов Комитета общественного спасения - Обри, заведовавшим назначениями и переводами генералов, Буонапарте подает в отставку. Опять наступает время материальных лишений. Проведя в Париже трудную зиму и еще более голодную весну, Наполеон соглашается на должность в топографическом отделении Комитета - прообразе генерального штаба. Служба не приносила большого дохода, Наполеон существовал на половинное жалование. От планов жениться на Дезире Клари приходится отказаться.

Дезире Клари - прототип главной героини незаконченного романа Бонапарта «Клиссон и Евгения»
И вот судьба дает новый шанс. Наполеон снова нужен республике и снова - в борьбе против роялистов. Обстановка была такова: Конвент, готовый к самороспуску, подготовил новую конституцию, согласно которой исполнительная власть сосредотачивалась у 5 директоров, а законодательная - у двух собраний: Совете пятисот и Совете старейшин. Страшась, как бы роялисты не проникли в будущий выборный Совет пятисот, Конвент в последние дни своего правления принимает закон, согласно которому 2/3 обоих советов должны быть избраны из числа членов Конвента. Идеологом этого решения был Поль Баррас.

Политтехнолог Баррас. Не иначе как предок Жерара Депардье
Произвол Конвента, пытающегося неприкрыто узурпировать власть, объединяет не только роялистов, но и значительную часть зажиточной буржуазии. С 29 сентября 1795 г. в Конвент начинают поступать тревожные сведения о настроениях центральных «богатых» частей Парижа. У Конвента не остается опоры. Жесткие расправы сделали свое дело: рабочие Парижа смотрели в тот момент на Конвент, как на самого лютого врага, им не пришло бы в голову сражаться за сохранение этой власти. Оставалась армия, но и здесь дело было неблагополучно.
4 октября по парижским улицам снует восторженная ликующая толпа. Она только что получила известие, что Конвент отказывается от борьбы, и выборы будут свободными. Но ликование оказывается преждевременным. Конвент решает бороться и в ту же ночь - 13 вандемьера по революционному исчислению - назначает Барраса главным начальником всех вооруженных сил Парижа. Считавшийся современниками средоточием всех возможных пороков, казнокрад, распутник, карьерист, он зато точно не был трусом. Правда, и военными талантами не обладал, в чем отдавал себе отчет. Счет идет на часы. Баррас случайно вспоминает худощавую фигуру в потертом сером пальто - просителя, который несколько раз за последнее время являлся к нему на прием. Все, что он знает о нем, так это то, что молодой человек отличился под Тулоном, но потом у него случились какие-то неприятности, и теперь он перебивается в столице, не имея сколь-нибудь значимого заработка. Баррас приказывает найти и привести Буонапарте. С ответом на вопрос - берется ли он покончить с мятежом - Наполеон медлит недолго. Его единственное условие, чтобы никто не вмешивался в его распоряжения. Для усмирения восставших горожан Наполеон беспощадно применяет артиллерию. Мятежники отвечают ружейной пальбой. Силы неравны. Особенно драматичные события развернулись на паперти церкви св.Роха. После артобстрела на паперти остается кровавое месиво.

Артиллерийский обстрел церкви св.Роха (Сен-Рош)
Уже позднее, когда все будет кончено, Наполеон скажет своему другу Жюно о мятежниках: «Если бы эти молодцы дали мне начальство над ними, как бы у меня полетели на воздух члены Конвента». Оставив несколько сотен трупов на городских улицах и уволакивая за собой раненых, горожане бегут в разных направлениях. Кто-то скрывается по домам, кто-то немедленно покидает Париж. Позже на о.Св.Елены Наполеон расскажет своему лекарю О’Мира, что убитых было не более сотни с обеих сторон. Причиной небольших потерей Бонапарт считал то, что после первых залпов ядрами, оглушивших и напугавших толпу, затем пушки заряжались только порохом.
26 октября Наполеона назначают командующим Парижским гарнизоном. Генерал доказал свою репутацию надежного республиканца, своим среди тех, кто выступает против роялистской угрозы. Чтобы окончательно доказать, что он чувствует себя настоящим французом, генерал Буонапарте решает отныне именовать себя Бонапартом. Политики, завладевшие властью, а во главе их Баррас, сделавшийся влиятельнейшим из 5 директоров Директории, благосклонно взирают на молодого генерала. Теперь они знают, на кого можно положиться, если в будущем придется пустить в ход военную силу против народных волнений.
Теперь Наполеон вхож в дом Барраса. Там он встречает жену казненного при терроре генерала, графа Богарне, а также близкую во всех отношениях подругу Барраса - Жозефину Богарне и пылко влюбляется. Эту женщину он будет помнить и любить всю свою жизнь. Wikipedia

В ходе войны за испанское наследство 1701–1714 годов к концу в 1706 года войска Священной Римской империи и её английских и голландских союзников полностью овладели Фландрией. Но затем ситуация для союзников на этом направлении превратилась в стратегический тупик – французский маршал Вандом со 100 тысячами солдат преграждал Мальборо путь на Париж. В связи с этим возникла идея вторжения во Францию с юга, для чего необходимо было уничтожить французский Флот Леванта, базировавшийся на Тулон. Если бы это удалось, появилась бы возможность высадить союзные войска в Провансе, отрезать французские войска в Северной Италии от метрополии и развить наступление вглубь королевства Людовика XIV.

Взятие Тулона как выход из стратегического тупика

Ещё летом 1706 года Евгений Савойский деблокировал Турин, и французы вынуждены были отступить из Пьемонта и Савойи. В Испании войска коалиции планировали провести широкомасштабное наступление, которое бы сковало испано-французские войска на Иберийском полуострове и, в случае успешного развития дел в Провансе, препятствовало бы переброске подкреплений к Тулону. Если же после высадки австрияков в Тулоне или Ницце французы вывели бы войска из Испании, союзники вполне могли бы взять Мадрид.

Вообще, план этот следовало бы признать достаточно авантюрным, поскольку вести крупномасштабные активные боевые действия на двух фронтах одновременно, скоординировав их чётким временным графиком, в ту эпоху не представлялось возможным. Однако захват Тулона действительно был бы серьёзным ударом по Франции, а высадка большой армии в Провансе могла бы и вовсе вывести её из войны.

Фортификационные сооружения крепости Тулон, макет

Будучи в Лиссабоне, адмирал Клаудисли Шовель получил следующие инструкции от английской королевы Анны: снарядить 40 линейных кораблей и достаточное для перевозки армии (15 тысяч штыков) количество транспортов, а также договориться с принцем Евгением Савойским, который назначался главнокомандующим операцией, о её сроках. Однако с самого начала планы начали трещать по швам. Первыми со своими корректировками влезли австрийцы – они считали необходимым до начала операции захватить Неаполь и для этого часть сил отвлекали в Южную Италию.

Королева Анна попыталась договориться с императором Иосифом. Британцы взяли на себя снабжение экспедиционных сил порохом, выделили 100 тысяч фунтов на вербовку войск в Пьемонте и Савойе, но – безрезультатно. Иосиф отписал, что, по его мнению, захват Неаполя гораздо важнее высадки во Франции, поэтому первоочерёдной целью австрийские войска видят именно Южную Италию. Впрочем – успокаивал Иосиф королеву – в Неаполе сильны его приверженцы и занятие этого порта не займёт много времени.

К маю 1707 года у испанского побережья под командованием Шовеля собрались довольно большие силы: 31 британский и 15 голландских линкоров, а кроме того – 20 фрегатов и около 200 транспортов. Однако отряды были раскиданы по разным местам. 22 британских корабля под командованием вице-адмирала Джорджа Бинга и контр-адмирала Джона Норриса с начала апреля крейсировали у Аликанте, тогда как остальные корабли и суда находились в портах Каталонии.

Адмирал Клаудисли Шовель

Дело в том, что английские войска графа Голуэя накануне потерпели поражение у Альмансе от испано-французских войск графа Бервика (побочного сына герцога Мальборо, поддержавшего Якова II и оказавшегося по другую сторону баррикад), поэтому Роял Неви была поставлена задача срочно доставить туда подкрепления.

В конце апреля отряд Норриса получил задачу выдвинуться к Генуе, а самого контр-адмирала Шовель назначил своим представителем при штабе Евгения Савойского, отрекомендовав его как «человека большой преданности и громадного опыта, которому вы всецело можете доверять» .

Шовель действительно доверял Норрису – они были знакомы очень давно, с боя против французского флота в бухте Бентри у побережья Ирландии в 1689 году, где Норрис проходил службу гардемарином на корабле Шовеля. Контр-адмирал Джон Норрис имел на флоте шутливое прозвище «Джек - плохая погода» (Foul Weather Jack ), поскольку довольно часто попадал в шторма, но моряком он был грамотным и бесстрашным.

По суше или по морю: басня про лебедя, щуку и рака в исполнении Евгения Савойского

5 мая 1707 года адмирал Норрис прибыл в Турин, но принца Евгения там не оказалось, Савойский находился со своим штабом в Милане. Через несколько дней принц прибыл. Состоялся импровизированный военный совет, на котором присутствовали сам Савойский, британский посланник Джон Четвинд и контр-адмирал Джон Норрис.

Основной проблемой австрийский полководец назвал сильную нехватку пороха и ядер и попросил Роял Неви снабдить его всем необходимым. Норрис возражал. Он говорил, что королева готова оплатить боеприпасы, но снимать их с кораблей было бы неразумно – ведь французы вполне могут вывести на бой Флот Леванта, и тогда эти боеприпасы пригодились бы самому Шовелю. Стороны препирались до вечера, но так и не пришли к общему мнению. Норрис пообещал, что отпишет об этом графу Сандерленду, секретарю государственного совета, а Четвинд пытался убедить Евгения закупить всё необходимое в Ливорно и Генуе.

Принц Евгений Савойский

10 мая Шовель вышел из Лиссабона и отправился к побережью Италии. На траверзе Аликанте к нему присоединился Бинг. Здесь командующий получил от Норриса известие о проблемах с боеприпасами у австрияков. Шовель немедленно приказал двум кораблям взять курс на Гибралтар и загрузить к себе в трюмы 1000 бочек пороха и 12 тысяч ядер.

По расчётам командующего, к концу мая английские корабли должны были подойти к устью Вара на границе между Италией и Францией. Мальборо, получивший известия от Шовеля, Норриса и Четвинда, разрешил закупать необходимое для эскадры на свои деньги, пообещав после похода компенсировать расходы из государственных средств.

Английская эскадра крейсировала между Ниццей и Антибой, когда около Генуи дозорные заметили маленький французский отряд из 6 кораблей. Норрис и Бинг забили тревогу: если французов не перехватить, высадка, вполне возможно, будет под угрозой, ведь о приготовлениях к операции знает всё побережье Северной Италии. Был выделен небольшой отряд для перехвата французов, однако те смогли оторваться и спокойно вошли в Тулон в конце мая.

Высадка под Тулоном задерживалась. В начале июня эрцгерцог Карл обратился с письмом к принцу Евгению и императору с просьбой послать часть войск из Италии в Испанию. Норрис как представитель Роял Неви при штабе Савойского сразу же отписал об этой просьбе Мальборо, который выступил с резкой отповедью в адрес союзников. Мальборо сообщил эрцгерцогу Карлу, что участие флотов в каких-либо операциях помимо высадки в Провансе в этом году не планируется и что Голландия и Англия совершенно не одобряют ослабление войск, предназначенных для высадки.

Эрцгерцог не успокоился и отправил письмо королеве Анне, где просил, чтобы Шовель доставил столь необходимые войска из Италии в Испанию, «пока в Каталонии ещё относительно спокойно» . Королева приказал Шовелю выполнить просьбу Карла, и тот был вынужден подчиниться. 20 мая вице-адмирал встретился с эрцгерцогом в Барселоне, где имел с ним долгую беседу относительно планов высадки. Ему удалось убедить Карла, что нападение на Тулон сильно поможет и делам союзников в Испании, поэтому надо выделить для этой экспедиции все возможные силы.

2 июня 1707 года Роял Неви крейсировал в 60 милях от Ниццы. Под командованием Шовеля было 43 корабля и 57 транспортов. Норрис сообщал командующему, что войска австрияков будут готовы к погрузке через неделю. В Ливорно и Геную были посланы корабли для пополнения припасов и провианта.

И как раз в это время Савойский опять изменил свои планы. Теперь он собирался выдвинуться к Тулону по суше, захватив по пути города Монако, Виллефранш и Антибу. Шовель же настаивал на морской высадке около Тулона, что позволило бы избежать затяжных боёв за второсортные крепости.

14 июля на военном совете было решено выдвигаться к Тулону, и Шовель послал к Йерским островам 12 фрегатов. Принц Евгений клялся и божился, что его войска подойдут к крепости через шесть дней и ударят по главной военно-морской базе Флота Леванта с суши. Однако этого не произошло. Савойский вышел из Турина с 35 тысячами штыков и только через 17 дней добрался до Суз (город в Пьемонте, недалеко от Швейцарии). Из 35 000 человек 8000 были предоставлены Савойскому Иосифом для взятия Неаполя, однако и оставшихся войск с избытком хватило бы для высадки. Но принц окончательно решил прорваться в Прованс по суше.

Когда в товарищах согласья нет, или кто в лес, кто по дрова

8 июня Евгений Савойский прибыл на флагманский «Ассошейтн». Он сообщил английскому адмиралу, что французы хорошо укрепились в Варе. По данным разведки, там было сосредоточено не меньше 800 кавалеристов и 6 батальонов солдат. 1 июля 4 английских и 1 голландский корабль произвели бомбардировку Вара, в то время как 600 моряков под командованием Джона Норриса высадились в гавани. Атака ничем существенным не закончилась: корабли сделали по 25 выстрелов и отошли, а моряки погрузились в шлюпки и отправились обратно. Савойцы и имперцы не поддержали англичан в прямой атаке, однако сделали обходной манёвр. Французы, которым Савойский угрожал обходом с тыла, отошли к Тулону.

Шовель и Норрис настаивали на скором движении к Тулону, тогда как принц опять мечтал о захвате Монако и Антиб. Евгений в очередной раз отказался от морского пути, сказав, что подойдёт к Тулону с суши.

4 июля начался марш армии союзников к Тулону. Солнце светило немилосердно, дорога оказалась очень трудной, особенно между Фрежюсом и Каннами. Десятки солдат умерли от солнечных ударов. Лишь 15-го союзные войска достигли Ла-Валетты, крепостицы в двух милях от Тулона. На очередном военном совете Савойский высказался в том духе, что затея с осадой Тулона – глупая и ненужная. Норрис и Шовель застыли в недоумении. Все вопросы разрешил Четвинд, который понимал подоплёку этих вызывающих слов – австрияки требовали очередных субсидий.

Пушка с флагмана Шовеля «Ассошейтн»

Меж тем французы, узнав о поражении под Варом, срочно принимали меры к защите Тулона. Был открыт городской арсенал, в котором оружие получали все добровольцы. Также власти организовали сбор денег для рабочих, чтобы срочно привести в порядок укрепления. К городу были посланы 28 батальонов под командованием маршала Тессье, который по пути соединился с войсками, отступающими из Вара.

К началу осады гарнизон Тулона насчитывал 20 тысяч штыков при 350 орудиях. В гавани Тулона стояли 46 французских кораблей с вооружением от 50 до 104 орудий на каждом. Среди них находились 100-пушечный «Террибль», 104-пушечные «Солейл Руаяль» и «Фудроян», а также корабли I–II рангов «Эдатан», «Адмирабль», «Триомфан», «Оргильё» и другие. Однако большая часть французских кораблей была разоружена, так как средств на подготовку флота к выходу в море не было совсем.

Людовик XIV, боясь, что англичане могут ворваться в гавань Тулона и захватить корабли, приказал притопить их до верхней палубы. Это притопление планировалось на короткий промежуток времени в расчёте на то, что корабли впоследствии можно было бы спасти.

Два 90-пушечника – «Тоннан» и «Сент-Филлип» – французы превратили в плавучие батареи. Их дополнительно обшили лесом, натянули сетки, защищавшие корабли от бомб, надстроили отцепляемые були (подзатопленные лодки и мелкие суда, привязанные к корабля вдоль бортов), которые должны были защитить их от брандеров.

17 июля ещё раз собрался союзный военный совет, где адмирал Шовель призвал к немедленному штурму Тулона. Савойский, напротив, настаивал на правильной осаде. Напрасно английский адмирал указывал, что момент сейчас исключительно выгодный, ведь французы ещё не успели закончить работ на укреплениях. Принц Евгений упорно стоял на своём. Судя по всему, он опасался быть отрезанным французами, которые, по слухам, спешно формировали новую армию в Тулузе.

В этот же день английский адмирал сгрузил британские войска и приступил к постройке батарей в районе мыса Эгуйит. Поскольку количество морских пехотинцев на эскадре было чрезвычайно мало, Шовель из экипажей организовал 6 батальонов матросов, которые обслуживали пушки на суше. Умело установленные орудия англичан произвели большие опустошения в Тулоне: было убито более 800 французских солдат, разрушено 160 зданий, 6 складов.

Австрияки и савояры в это время неторопливо подводили свои траншеи к бастионам города. 23 июля ими была предпринята попытка атаки форта Сент-Катерин, но силы, выделенные на это, были просто смешными – 55 гренадёров. Естественно, что атака захлебнулась. К 29 июля принц Евгений совсем пал духом – он считал, что осада не удалась, и войска надо отводить обратно в Турин. К тому же маршал Тессье смог привести к французам подкрепление в 10 тысяч человек, поэтому гарнизон города теперь составлял 30 тысяч штыков, тогда как армия Савойского сократилась из-за болезней до 20 тысяч.

Карта осады Тулона, 1707 год

4 августа французы сделали вылазку довольно крупными силами (12 тысяч солдат), напали на траншеи союзников около Круа-Фарон и Ля-Мальг, выбили их из бастиона Сент-Катерин, но были отбиты на всех других направлениях. Однако это событие оказалось последней каплей: принц Евгений сказал, что отводит войска к Савойе.

Ограниченный успех

Шовель не хотел сдаваться – он решил напоследок обстрелять Тулон, уничтожить там французские корабли, разрушить арсенал и верфи. Утром 5 августа Шовель, Бинг и Дилкс повели свои корабли в гавань Тулона. Бинг имел задачу нейтрализовать форт Сен-Луи (расположенный на том же мысу, где и Гранд-Тампль, только со стороны моря). Головной «Сен-Джордж» начал перестрелку с французами, его поддержали «Свитшур» и бомбардирское судно «Дурслей», однако ветер скоро засвежел, что не позволило англичанам вести прицельный огонь. В результате Бинг с потерями отступил.

Дилкс и его эскадра атаковали 9-пушечную батарею между Гранд-Тампль и фортом Сент-Луи. После обстрела батареи французы покинули её, и 7 августа там высадились англичане, которые перевезли на берег 22 орудия. Теперь огонь по внутренней гавани Тулона мог вестись беспрепятственно. В результате бомбардировки с моря англичанам удалось сжечь 2 французских корабля - 54-пушечный «Саж» и 52-пушечный «Фортюн». Так же англичане сумели нанести повреждения притопленному 58-пушечному «Дьяман» и двум французским фрегатам.

9 августа Роял Неви покинул окрестности Тулона. 12 августа отошла к Ницце и австрийская армия. Союзники так и не смогли взять город и порт, однако благодаря их действиям французы потеряли весь Флот Леванта. Дело в том, что корабли провели в затопленном состоянии около месяца (с 17 июля по 9 августа), и по дереву пошла червоточина и гниль. Затопленные корабли срочно требовали тимберовки. Далее предоставим слово французскому историку Фернану Броделю:

«Сразу же после отступления противника один за другим корабли стали поднимать на поверхность. В своих письмах маркиз де Ланжерон отмечал каждую из этих судоподъемных операций как новую победу, а заодно, конечно, и новое оправдание для себя лично.

30 августа он пишет Поншартрену: «Нынче утром начал откачку воды из «Фудрояна» - одного из тех кораблей, которые в письме из Марселя вам расписали в самых мрачных красках; еще до полудня корабль уже был на плаву…»

6 сентября: бесчестные люди «уверяли, будто он [то есть сам Ланжерон] пустил ко дну тяжелые боевые корабли короля». Это ложь, «он затопил их водой лишь до первой пушечной палубы. А если бы и пришлось пустить ко дну какой-либо тяжелый корабль, его за четыре дня подняли бы обратно».

15 сентября: «…из кораблей «Фудроян», «Солейл Руаяль», «Триомфан» и «Адмирабль» вода откачана полностью, не осталось ни капли…» Скоро будут подняты на поверхность также и «Террибль» и «Энтрепид»… Что касается героев осады – «Сент-Филиппа» и «Тоннана», – то первый из них вообще не затапливался, а второй поднят; «другое дело, что среди всех королевских кораблей нет двух других настолько прогнивших; они прогнили столь сильно, что я не поручился бы за них в летнюю кампанию». Наконец, 9 октября - победа, «работы закончены». <…>

После осады финансовые трудности в Тулоне сделались очевидны: в нем стали тормозиться всякие работы. Корабли, которые до тех пор поддерживались на плаву благодаря утомительному труду каторжников, приставленных к ручным помпам, теперь легли на илистое дно рейда. Это означало для них прямой путь на кладбище, на слом - они годились уже только на дрова».

Британский флот при осаде Тулона

Шовель отошёл к Лиссабону. В Средиземном море он оставил 13 кораблей под командованием Дилкса, а сам поспешил в Англию. 23 октября недалеко от островов Силли Джордж Бинг на «Роял Энн» видел сигналы бедствия, но поскольку море было очень бурным, Бинг не смог подойти на помощь.

Утром стало понятно, что флагманский «Ассошейтн» разбился о камни Силли. Погибло примерно 800 человек, в том числе и сам адмирал. По другой версии – выживший в кораблекрушении Шовель был зарезан одним из жителей острова, который увидел на нём перстни с бриллиантами. Тело Клаудисли Шовеля было обнаружено рыбаками, погружено на борт «Арундела» и оттранспортировано в Лондон с приспущенными флагами. Адмирал был с почестями похоронен в Вестминстерском аббатстве.

пУБДБ фХМПОБ. бЧЗХУФ — ДЕЛБВТШ 1793 З. I. ьУЛБДТБ, БТУЕОБМ Й ЗПТПД фХМПО РЕТЕДБАФУС БОЗМЙЮБОБН (27 БЧЗХУФБ 1793 З.). — II. пВМПЦЕОЙЕ фХМПОБ ЖТБОГХЪУЛЙНЙ ЧПКУЛБНЙ. — III. оБРПМЕПО РТЙОЙНБЕФ ЛПНБОДПЧБОЙЕ ОБД ПУБДОПК БТФЙММЕТЙЕК (12 УЕОФСВТС). — IV. рЕТЧБС ЧЩМБЪЛБ ЗБТОЙЪПОБ (14 ПЛФСВТС). — V. чПЕООЩК УПЧЕФ (15 ПЛФСВТС). — VI. рПУФТПКЛБ ХЛТЕРМЕОЙС РТПФЙЧ ЖПТФБ нАТЗТБЧ, РТПЪЧБООПЗП «нБМЩК зЙВТБМФБТ». — VII. зМБЧОПЛПНБОДХАЭЙК п"иБТБ РПРБДБЕФ Ч РМЕО (30 ОПСВТС). — VIII. чЪСФЙЕ ЫФХТНПН ЖПТФБ нАТЗТБЧ (17 ДЕЛБВТС). — IX. чУФХРМЕОЙЕ ЖТБОГХЪПЧ Ч фХМПО (18 ДЕЛБВТС).

22 БЧЗХУФБ Ч фХМПОЕ ХЪОБМЙ П ЧУФХРМЕОЙЙ лБТФП Ч ьЛУ. ьФП ЙЪЧЕУФЙЕ ЧЩЧЕМП ЙЪ УЕВС УЕЛГЙЙ. пОЙ БТЕУФПЧБМЙ Й РПУБДЙМЙ Ч ЖПТФ мБНПМШЗ ОБТПДОЩИ РТЕДУФБЧЙФЕМЕК вЕКМС Й вПЧЬ, ЛПНБОДЙТПЧБООЩИ Ч ЗПТПД . оБТПДОЩЕ РТЕДУФБЧЙФЕМЙ жТЕТПО, вБТТБУ Й ЗЕОЕТБМ мБРХБР ХУЛПМШЪОХМЙ Ч оЙГГХ, ЗМБЧОХА ЛЧБТФЙТХ йФБМШСОУЛПК БТНЙЙ. чУЕ ФХМПОУЛЙЕ ЧМБУФЙ ВЩМЙ УЛПНРТПНЕФЙТПЧБОЩ. нХОЙГЙРБМЙФЕФ, УПЧЕФ ДЕРБТФБНЕОФБ, ЛПНЕОДБОФ РПТФБ, ВПМШЫЙОУФЧП ЮЙОПЧОЙЛПЧ БТУЕОБМБ, ЧЙГЕ-БДНЙТБМ фТПЗПЖЖ — ОБЮБМШОЙЛ ЬУЛБДТЩ, ВПМШЫБС ЮБУФШ ПЖЙГЕТПЧ — ЧУЕ ЮХЧУФЧПЧБМЙ УЕВС ПДЙОБЛПЧП ЧЙОПЧОЩНЙ. уПЪОБЧБС, У ЛБЛЙН РТПФЙЧОЙЛПН ПОЙ ЙНЕАФ ДЕМП, ПОЙ ОЕ ОБЫМЙ ЙОПЗП УРБУЕОЙС, ЛТПНЕ ЙЪНЕОЩ. ьУЛБДТХ, РПТФ, БТУЕОБМ, ЗПТПД, ЖПТФЩ ПОЙ УДБМЙ ЧТБЗБН жТБОГЙЙ. ьУЛБДТБ УЙМПА Ч 18 МЙОЕКОЩИ ЛПТБВМЕК Й ОЕУЛПМШЛП ЖТЕЗБФПЧ УФПСМБ ОБ СЛПТЕ ОБ ТЕКДЕ. оЕУНПФТС ОБ ЙЪНЕОХ УЧПЕЗП БДНЙТБМБ, ПОБ ПУФБМБУШ ЧЕТОБ ПФЕЮЕУФЧХ Й ОБЮБМБ ЪБЭЙЭБФШУС ПФ БОЗМП-ЙУРБОУЛПЗП ЖМПФБ, ОП, МЙЫЕООБС РПДДЕТЦЛЙ У УХЫЙ Й РПД ХЗТПЪПК УЧПЙИ ЦЕ ВЕТЕЗПЧЩИ ВБФБТЕК, ПВСЪБООЩИ ЕК РПНПЗБФШ, ПОБ РТЙОХЦДЕОБ ВЩМБ УДБФШУС. лПОФТБДНЙТБМ уЕО-цАМШЕО Й ОЕУЛПМШЛП ПУФБЧЫЙИУС ЧЕТОЩНЙ ПЖЙГЕТПЧ ЕДЧБ ХУРЕМЙ УРБУФЙУШ.

ьУЛБДТБ, ФПЮОП ФБЛ ЦЕ ЛБЛ 13 МЙОЕКОЩИ ЛПТБВМЕК, ОБИПДЙЧЫЙИУС Ч ДПЛЕ, Й БТУЕОБМШОЩЕ УЛМБДЩ У ВПМШЫЙНЙ ЪБРБУБНЙ УДЕМБМЙУШ ДПВЩЮЕК ОЕРТЙСФЕМС.

бОЗМЙКУЛЙК Й ЙУРБОУЛЙК БДНЙТБМЩ ЪБОСМЙ фХМПО У 5000 ЮЕМПЧЕЛ, ЛПФПТЩЕ ВЩМЙ ЧЩДЕМЕОЩ ЙЪ УХДПЧЩИ ЛПНБОД, РПДОСМЙ ВЕМПЕ ЪОБНС Й ЧУФХРЙМЙ ЧП ЧМБДЕОЙЕ ЗПТПДПН ПФ ЙНЕОЙ вХТВПОПЧ. ъБФЕН Л ОЙН РТЙВЩМЙ ЙУРБОГЩ, ОЕБРПМЙФБОГЩ, РШЕНПОФГЩ Й ЧПКУЛБ У зЙВТБМФБТБ. л ЛПОГХ УЕОФСВТС Ч ЗБТОЙЪПОЕ ОБИПДЙМПУШ 14000 ЮЕМПЧЕЛ: 3000 БОЗМЙЮБО, 4000 ОЕБРПМЙФБОГЕЧ, 2000 УБТДЙОГЕЧ Й 5000 ЙУРБОГЕЧ. уПАЪОЙЛЙ ТБЪПТХЦЙМЙ ФПЗДБ ФХМПОУЛХА ОБГЙПОБМШОХА ЗЧБТДЙА, ЛПФПТБС ЛБЪБМБУШ ЙН ОЕОБДЕЦОПК, Й ТБУРХУФЙМЙ УХДПЧЩЕ ЛПНБОДЩ ЖТБОГХЪУЛПК ЬУЛБДТЩ. 5000 НБФТПУПЧ — ВТЕФПОГЕЧ Й ОПТНБОДГЕЧ, — РТЙЮЙОСЧЫЙИ ЙН ПУПВПЕ ВЕУРПЛПКУФЧП, ВЩМЙ РПУБЦЕОЩ ОБ ЮЕФЩТЕ ЖТБОГХЪУЛЙИ МЙОЕКОЩИ ЛПТБВМС, РТЕЧТБЭЕООЩИ Ч ФТБОУРПТФЩ, Й ПФРТБЧМЕОЩ Ч тПЫЖПТ Й вТЕУФ. бДНЙТБМ иХД РПЮХЧУФЧПЧБМ ОЕПВИПДЙНПУФШ, ЮФПВЩ ПВЕУРЕЮЙФШ УЕВЕ УФПСОЛХ ОБ ТЕКДБИ, ХЛТЕРЙФШ ЧЩУПФЩ НЩУБ вТЕО, ЗПУРПДУФЧПЧБЧЫЙЕ ОБД ВЕТЕЗПЧПК ВБФБТЕЕК ФПЗП ЦЕ ЙНЕОЙ, Й ЧЕТЫЙОЩ НЩУБ лЬТ, ЗПУРПДУФЧПЧБЧЫЙЕ ОБД ВБФБТЕСНЙ ьЗЙМШЕФФ Й вБМБЗШЕ, У ЛПФПТЩИ РТПУФТЕМЙЧБМЙУШ ВПМШЫПК Й НБМЩК ТЕКДЩ. зБТОЙЪПО ВЩМ ТБЪНЕЭЕО Ч ПДОХ УФПТПОХ ДП уЕО-оБЪЕТБ Й пМЙХМШУЛЙИ ФЕУОЙО ЧЛМАЮЙФЕМШОП, Ч ДТХЗХА — ДП мБ-чБМЕФФЩ Й йЕТБ. чУЕ ВЕТЕЗПЧЩЕ ВБФБТЕЙ ПФ вБОДПМШУЛЙИ ДП ВБФБТЕК йЕТУЛПЗП ТЕКДБ ВЩМЙ ТБЪТХЫЕОЩ. йЕТУЛЙЕ ПУФТПЧБ ВЩМЙ ЪБОСФЩ РТПФЙЧОЙЛПН.

хЪОБЧ П ЧУФХРМЕОЙЙ БОЗМЙЮБО Ч фХМПО, ЗЕОЕТБМ лБТФП ФПФЮБУ ЦЕ РЕТЕОЕУ УЧПА ЗМБЧОХА ЛЧБТФЙТХ Ч лАЦ. бЧБОЗБТД РТПДЧЙОХМУС ДП вПУУЬ, Б РЕТЕДПЧЩЕ РПУФЩ ТБУРПМПЦЙМЙУШ Х ФХМПОУЛЙИ РТПИПДПЧ. оБУЕМЕОЙЕ ПВПЙИ ЗПТПДЛПЧ УФБМП РПД ТХЦШЕ Й ЧЩЛБЪБМП ВПМШЫПЕ ХУЕТДЙЕ. юЙУМЕООПУФШ ДЙЧЙЪЙЙ лБТФП УПУФБЧМСМБ 12000 ЮЕМПЧЕЛ ИПТПЫЙИ Й РМПИЙИ УПМДБФ, ЙЪ ЛПФПТЩИ 4000 РТЙЫМПУШ ТБЪНЕУФЙФШ Ч нБТУЕМЕ Й Ч ТБЪМЙЮОЩИ РХОЛФБИ РПВЕТЕЦШС. у 8000, ПУФБЧЫЙНЙУС Х ОЕЗП, лБТФП ОЕ ПУНЕМЙМУС ДЧЙОХФШУС ЮЕТЕЪ ЗПТОЩЕ РТПИПДЩ Й ПЗТБОЙЮЙМУС ФПМШЛП ОБВМАДЕОЙЕН ЪБ ОЙНЙ. оП ОБТПДОЩЕ РТЕДУФБЧЙФЕМЙ жТЕТПО Й вБТТБУ, РТЙВЩЧЫЙЕ Ч оЙГГХ, РПФТЕВПЧБМЙ Х ЗЕОЕТБМБ вТАОЕ, ЛПНБОДХАЭЕЗП йФБМШСОУЛПК БТНЙЕК, 6000 ЮЕМПЧЕЛ ДМС РПУЩМЛЙ РТПФЙЧ фХМПОБ. зЕОЕТБМ мБРХБР, ЛПФПТПНХ РПТХЮЙМЙ ЛПНБОДПЧБОЙЕ ЙНЙ, ТБУРПМПЦЙМ УЧПА ЗМБЧОХА ЛЧБТФЙТХ Ч уПМШЕ, Б РЕТЕДПЧЩЕ РПУФЩ Ч мБ-чБМЕФФЕ. нЕЦДХ ДЙЧЙЪЙСНЙ лБТФП Й мБРХБРБ ОЕ ВЩМП ОЙЛБЛЙИ ЛПННХОЙЛБГЙК. пОЙ ТБЪДЕМСМЙУШ ЗПТБНЙ жБТПО. хЪОБЧ П РПДИПДЕ мБРХБРБ, лБТФП БФБЛПЧБМ пМЙХМШУЛЙЕ ФЕУОЙОЩ, ПЧМБДЕМ ЙНЙ 8 УЕОФСВТС РПУМЕ ВПС, ДМЙЧЫЕЗПУС ОЕУЛПМШЛП ЮБУПЧ, Й РТПДЧЙОХМ УЧПА ЗМБЧОХА ЛЧБТФЙТХ Ч вПУУЬ, Б РЕТЕДПЧЩЕ РПУФЩ — ЪБ пМЙХМШУЛЙЕ ФЕУОЙОЩ. ч ЬФПК УИЧБФЛЕ ВЩМ ФСЦЕМП ТБОЕО ЧЩДБАЭЙКУС ПЖЙГЕТ, ОБЮБМШОЙЛ БТФЙММЕТЙЙ НБКПТ дПННБТФЕО. дЙЧЙЪЙЙ лБТФП Й мБРХБРБ ВЩМЙ ОЕЪБЧЙУЙНЩ ДТХЗ ПФ ДТХЗБ. пОЙ РТЙОБДМЕЦБМЙ Л ДЧХН ТБЪМЙЮОЩН БТНЙСН: РЕТЧБС Л БТНЙЙ бМШРЙКУЛПК, ЧФПТБС — Л йФБМШСОУЛПК. рТБЧЩК ЖМБОЗ мБРХБРБ ОБВМАДБМ ЪБ ЖПТФПН Й ЗПТПА жБТПО, ГЕОФТ ЗПУРПДУФЧПЧБМ ОБД ЫПУУЕ ЙЪ мБ-чБМЕФФЩ, Б МЕЧЩК ЖМБОЗ ОБВМАДБМ ЪБ ЧЩУПФБНЙ НЩУБ вТЕО. жПТФ вТЕЗБОУПО Й ВБФБТЕЙ йЕТУЛПЗП ТЕКДБ УОПЧБ ВЩМЙ ЧППТХЦЕОЩ мБРХБРПН. лБТФП УЧПЙН МЕЧЩН ЖМБОЗПН ПВМПЦЙМ ЖПТФ рПНЕ, ГЕОФТПН — ТЕДХФЩ тХЦ Й вМБО, РТБЧЩН ЖМБОЗПН — ЖПТФ нБМШВПУЛЕ. еЗП ТЕЪЕТЧ ЪБОСМ пМЙХМШ; ПДЙО ПФТСД ОБИПДЙМУС Ч уЙЖХТЕ. лБТФП ЧПУУФБОПЧЙМ ФБЛЦЕ ВБФБТЕЙ уЕО-оБЪЕТ Й вБОДПМШ. рТПФЙЧОЙЛ РПРТЕЦ-ОЕНХ ЧМБДЕМ ЧУЕК ЗПТПК жБТПО ДП ЖПТФБ нБМШВПУЛЕ, ЧУЕН уБВМЕФФУЛЙН РПМХПУФТПЧПН Й НЩУПН лЬТ ДП ДЕТЕЧОЙ уЕОБ.

йЪНЕОБ, ПФДБЧЫБС БОЗМЙЮБОБН ЖМПФ уТЕДЙЪЕНОПЗП НПТС, ЗПТПД фХМПО Й ЕЗП БТУЕОБМ, РПФТСУМБ лПОЧЕОФ. пО ОБЪОБЮЙМ ЗЕОЕТБМБ лБТФП ЗМБЧОПЛПНБОДХАЭЙН ПУБДОПК БТНЙЕК. лПНЙФЕФ ПВЭЕУФЧЕООПЗП УРБУЕОЙС РПФТЕВПЧБМ ХЛБЪБФШ БТФЙММЕТЙКУЛПЗП ПЖЙГЕТБ УФБТПК УМХЦВЩ, УРПУПВОПЗП ТХЛПЧПДЙФШ ПУБДОПК БТФЙММЕТЙЕК. ч ЛБЮЕУФЧЕ ФБЛПЗП ПЖЙГЕТБ ВЩМ ОБЪЧБО оБРПМЕПО, Ч ФП ЧТЕНС НБКПТ БТФЙММЕТЙЙ. пО РПМХЮЙМ РТЙЛБЪ УТПЮОП ПФРТБЧЙФШУС Ч фХМПО, Ч ЗМБЧОХА ЛЧБТФЙТХ БТНЙЙ, ДМС ПТЗБОЙЪБГЙЙ БТФЙММЕТЙКУЛПЗП РБТЛБ Й ЛПНБОДПЧБОЙС ЙН. 12 УЕОФСВТС ПО РТЙВЩМ Ч вПУУЬ, РТЕДУФБЧЙМУС ЗЕОЕТБМХ лБТФП Й УЛПТП ЪБНЕФЙМ ЕЗП ОЕУРПУПВОПУФШ. йЪ РПМЛПЧОЙЛБ — ЛПНБОДЙТБ ОЕВПМШЫПК, ОБРТБЧМЕООПК РТПФЙЧ ЖЕДЕТБМЙУФПЧ ЛПМПООЩ — ЬФПФ ПЖЙГЕТ ОБ РТПФСЦЕОЙЙ ФТЕИ НЕУСГЕЧ ХУРЕМ УДЕМБФШУС ВТЙЗБДОЩН ЗЕОЕТБМПН, ЪБФЕН ДЙЧЙЪЙПООЩН ЗЕОЕТБМПН Й, ОБЛПОЕГ, ЗМБЧОПЛПНБОДХАЭЙН. пО ОЙЮЕЗП ОЕ РПОЙНБМ ОЙ Ч ЛТЕРПУФСИ, ОЙ Ч ПУБДОПН ДЕМЕ.

бТФЙММЕТЙС БТНЙЙ УПУФПСМБ ЙЪ ДЧХИ РПМЕЧЩИ ВБФБТЕК РПД ЛПНБОДПК ЛБРЙФБОБ уАОШЙ, ФПМШЛП ЮФП РТЙВЩЧЫЕЗП ЙЪ ЙФБМШСОУЛПК БТНЙЙ ЧНЕУФЕ У ЗЕОЕТБМПН мБРХБРПН, ЙЪ ФТЕИ ВБФБТЕК ЛПООПК БТФЙММЕТЙЙ РПД ЛПНБОДПК НБКПТБ дПННБТФЕОБ, ПФУХФУФЧПЧБЧЫЕЗП РПУМЕ ТБОЩ, РПМХЮЕООПК Ч ВПА РПД пМЙХМЕН (ЧНЕУФП ОЕЗП Ч ФХ РПТХ ЧУЕН ТХЛПЧПДЙМЙ БТФЙММЕТЙКУЛЙЕ УЕТЦБОФЩ УФБТПК УМХЦВЩ), Й ЙЪ ЧПУШНЙ 24-ЖХОФПЧЩИ РХЫЕЛ, ЧЪСФЩИ ЙЪ НБТУЕМШУЛПЗП БТУЕОБМБ. ч ФЕЮЕОЙЕ 24 ДОЕК, — У ФЕИ РПТ ЛБЛ фХМПО ОБИПДЙМУС ЧП ЧМБУФЙ РТПФЙЧОЙЛБ, — ОЙЮЕЗП ЕЭЕ ОЕ ВЩМП УДЕМБОП ДМС ПТЗБОЙЪБГЙЙ ПУБДОПЗП РБТЛБ. оБ ТБУУЧЕФЕ 13 УЕОФСВТС ЗМБЧОПЛПНБОДХАЭЙК РПЧЕМ оБРПМЕПОБ ОБ ВБФБТЕА, ЛПФПТХА ПО ЧЩУФБЧЙМ ДМС ФПЗП, ЮФПВЩ УЦЕЮШ БОЗМЙКУЛХА ЬУЛБДТХ. ьФБ ВБФБТЕС ВЩМБ ТБУРПМПЦЕОБ Х ЧЩИПДБ ЙЪ пМЙХМШУЛЙИ ФЕУОЙО ОБ ОЕВПМШЫПК ЧЩУПФЕ, ОЕУЛПМШЛП РТБЧЕЕ ЫПУУЕ, Ч 2000 ФХБЪБИ ПФ НПТУЛПЗП ВЕТЕЗБ. оБ ОЕК ВЩМП ЧПУЕНШ 24-ЖХОФПЧЩИ РХЫЕЛ, ЛПФПТЩЕ, РП ЕЗП НОЕОЙА, ДПМЦОЩ ВЩМЙ УЦЕЮШ ЬУЛБДТХ, УФПСЧЫХА ОБ СЛПТЕ Ч 400 ФХБЪБИ ПФ ВЕТЕЗБ, Ф. Е. Ч ГЕМПН МШЕ ПФ ВБФБТЕЙ. зТЕОБДЕТЩ вХТЗХОДЙЙ Й РЕТЧПЗП ВБФБМШПОБ лПФ-Д"пТБ, ТБЪПКДСУШ РП УПУЕДОЙН ДПНБН, ВЩМЙ ЪБОСФЩ ТБЪПЗТЕЧБОЙЕН СДЕТ РТЙ РПНПЭЙ ЛХИПООЩИ НЕИПЧ. фТХДОП РТЕДУФБЧЙФШ УЕВЕ ЮФП-ОЙВХДШ ВПМЕЕ УНЕЫОПЕ.

оБРПМЕПО РТЙЛБЪБМ ХВТБФШ Ч РБТЛ ЬФЙ ЧПУЕНШ 24-ЖХОФПЧЩИ ПТХДЙК. йН ВЩМЙ РТЙОСФЩ ЧУЕ НЕТЩ ДМС ФПЗП, ЮФПВЩ ПТЗБОЙЪПЧБФШ БТФЙММЕТЙА, Й НЕОЕЕ ЮЕН Ч ЫЕУФШ ОЕДЕМШ ПО УПВТБМ 100 ПТХДЙК ВПМШЫПЗП ЛБМЙВТБ — ДБМШОПВПКОЩИ НПТФЙТ Й 24-ЖХОФПЧЩИ РХЫЕЛ, Ч ЙЪПВЙМЙЙ УОБВЦЕООЩИ УОБТСДБНЙ. пО ПТЗБОЙЪПЧБМ НБУФЕТУЛЙЕ Й РТЙЗМБУЙМ ОБ УМХЦВХ ОЕУЛПМШЛЙИ БТФЙММЕТЙКУЛЙИ ПЖЙГЕТПЧ, ХЫЕДЫЙИ У ОЕЕ ЧУМЕДУФЧЙЕ ТЕЧПМАГЙПООЩИ УПВЩФЙК. нЕЦДХ ОЙНЙ ВЩМ Й НБКПТ зБУУЕОДЙ, ЛПФПТПЗП оБРПМЕПО ОБЪОБЮЙМ ОБЮБМШОЙЛПН НБТУЕМШУЛПЗП БТУЕОБМБ. оБ УБНПН ВЕТЕЗХ НПТС оБРПМЕПОПН ВЩМЙ РПУФТПЕОЩ ДЧЕ ВБФБТЕЙ, ОБЪЧБООЩЕ ВБФБТЕСНЙ зПТЩ Й уБОЛАМПФПЧ, ЮФП РПУМЕ ПЦЙЧМЕООПК ЛБОПОБДЩ ЧЩОХДЙМП ЛПТБВМЙ РТПФЙЧОЙЛБ ХДБМЙФШУС Й ПЮЙУФЙФШ НБМЩК ТЕКД. ч ЬФПФ ОБЮБМШОЩК РЕТЙПД Ч ПУБДОПК БТНЙЙ ОЕ ВЩМП ОЙ ПДОПЗП ЙОЦЕОЕТОПЗП ПЖЙГЕТБ. оБРПМЕПО ДПМЦЕО ВЩМ ДЕКУФЧПЧБФШ Й ЪБ ОБЮБМШОЙЛБ ЙОЦЕОЕТОПК УМХЦВЩ, Й ЪБ ОБЮБМШОЙЛБ БТФЙММЕТЙЙ, Й ЪБ ЛПНБОДЙТБ РБТЛБ. лБЦДЩК ДЕОШ ПО ПФРТБЧМСМУС ОБ ВБФБТЕЙ.

14 ПЛФСВТС ПУБЦДЕООЩЕ Ч ЮЙУМЕ 4000 ЮЕМПЧЕЛ УДЕМБМЙ ЧЩМБЪЛХ У ГЕМША ПЧМБДЕФШ ВБФБТЕСНЙ зПТЩ Й уБОЛАМПФПЧ, ВЕУРПЛПЙЧЫЙНЙ ЙИ ЬУЛБДТЩ. пДОБ ЛПМПООБ РТПЫМБ ЮЕТЕЪ ЖПТФ нБМШВПУЛЕ Й ЪБОСМБ РПЪЙГЙА ОБ РПМДПТПЗЕ ПФ нБМШВПУЛЕ Л пМЙХМА. дТХЗБС ЫМБ ЧДПМШ НПТУЛПЗП ВЕТЕЗБ Й ОБРТБЧМСМБУШ ОБ НЩУ вТЕЗБ, ЗДЕ ВЩМЙ ТБУРПМПЦЕОЩ ЬФЙ ВБФБТЕЙ. лПЗДБ ВЩМ ПФЛТЩФ ПЗПОШ, оБРПМЕПО РПУРЕЫЙМ ОБ РЕТЕДПЧЩЕ РПЪЙГЙЙ ЧНЕУФЕ У бМШНЕКТБУПН, БДЯАФБОФПН лБТФП, РТЕЛТБУОЩН ПЖЙГЕТПН, ЧРПУМЕДУФЧЙЙ ДЙЧЙЪЙПООЩН ЗЕОЕТБМПН. пО ХЦЕ ХУРЕМ ЧОХЫЙФШ ЧПКУЛБН ФБЛПЕ ДПЧЕТЙЕ, ЮФП ЛБЛ ФПМШЛП ПОЙ ЕЗП ХЧЙДЕМЙ, УПМДБФЩ УФБМЙ ЕДЙОПДХЫОП Й ЗТПНЛП ФТЕВПЧБФШ ПФ ОЕЗП РТЙЛБЪБОЙК. фБЛЙН ПВТБЪПН, РП ЧПМЕ УПМДБФ ПО УФБМ ЛПНБОДПЧБФШ, ИПФС РТЙ ЬФПН РТЙУХФУФЧПЧБМЙ ЗЕОЕТБМЩ. тЕЪХМШФБФЩ ПРТБЧДБМЙ ДПЧЕТЙЕ БТНЙЙ. рТПФЙЧОЙЛ УОБЮБМБ ВЩМ ПУФБОПЧМЕО, Б ЪБФЕН ПФВТПЫЕО Л ЛТЕРПУФЙ. вБФБТЕЙ ВЩМЙ УРБУЕОЩ. у ЬФПЗП НПНЕОФБ оБРПМЕПО РПОСМ, ЮФП РТЕДУФБЧМСАФ УПВПК ЛПБМЙГЙПООЩЕ ЧПКУЛБ. оЕБРПМЙФБОГЩ, УПУФБЧМСЧЫЙЕ ЮБУФШ ЬФЙИ ЧПКУЛ, ВЩМЙ РМПИЙ, Й ЙИ ЧУЕЗДБ ОБЪОБЮБМЙ Ч БЧБОЗБТД.

оБ ЧПУФПЮОПК УФПТПОЕ, Х мБРХБРБ, РТПЙУИПДЙМЙ ЕЦЕДОЕЧОЩЕ УФЩЮЛЙ У РПУФБНЙ РТПФЙЧОЙЛБ, ТБУРПМПЦЕООЩНЙ ОБ ПВТБЭЕООЩИ Л ОЕНХ УЛМПОБИ жБТПОБ. 1 ПЛФСВТС ПО ЙИ ПФФЕУОЙМ, ЧЪПЫЕМ ОБ ЗПТХ, ОП ВЩМ ПУФБОПЧМЕО ЖПТФПН, Б УРХУФС ОЕУЛПМШЛП ЮБУПЧ ПФВТПЫЕО ОБЪБД Й ЧЩОХЦДЕО ЧЕТОХФШУС Ч МБЗЕТШ. 15 ПЛФСВТС ПО ПЛБЪБМУС ВПМЕЕ УЮБУФМЙЧЩН Й, БФБЛПЧБЧ ЧЩУПФХ НЩУБ вТЕО, РПУМЕ ПЦЕУФПЮЕООПК УИЧБФЛЙ ПЧМБДЕМ ЕА.

ч ЛПОГЕ УЕОФСВТС Ч пМЙХМЕ УПВТБМУС ЧПЕООЩК УПЧЕФ ДМС ТЕЫЕОЙС ЧПРТПУБ, У ЛБЛПК УФПТПОЩ ЧЕУФЙ ЗМБЧОХА БФБЛХ — У ЧПУФПЮОПК ЙМЙ У ЪБРБДОПК? у НЕУФОПУФЙ, ЪБОЙНБЕНПК ДЙЧЙЪЙЕК мБРХБРБ, ЙМЙ ПФФХДБ, ЗДЕ УФПЙФ ДЙЧЙЪЙС лБТФЕ? вЩМП ЧЩУЛБЪБОП ЕДЙОПДХЫОПЕ НОЕОЙЕ, ЮФП УМЕДХЕФ БФБЛПЧБФШ У ЪБРБДБ Й ЗМБЧОЩК ПУБДОЩК РБТЛ УПУТЕДПФПЮЙФШ Ч пМЙХМЕ. у ЧПУФПЮОПК УФПТПОЩ фХМПО РТЙЛТЩФ ЖПТФБНЙ жБТПО Й мБ-нБМШЗ, У ЪБРБДОПК ЦЕ УФПТПОЩ ОБИПДЙМУС ФПМШЛП ПДЙО ЖПТФ нБМШВПУЛЕ, РТЕДУФБЧМСЧЫЙК УПВПК МЙЫШ РТПУФПЕ РПМЕЧПЕ ХЛТЕРМЕОЙЕ. чФПТЙЮОП УПЧЕФ ЪБУЕДБМ 15 ПЛФСВТС. оБ ОЕН ПВУХЦДБМУС РТЙУМБООЩК ЙЪ рБТЙЦБ РМБО ПУБДЩ. еЗП УПУФБЧЙМ ЗЕОЕТБМ Д"бТУПО Й ПДПВТЙМ ЙОЦЕОЕТОЩК ЛПНЙФЕФ. ч РМБОЕ РТЕДРПМБЗБМПУШ, ЮФП БТНЙС УПУФПЙФ ЙЪ 60000 ЮЕМПЧЕЛ Й ЙНЕЕФ Ч ЙЪПВЙМЙЙ ЧУА ОЕПВИПДЙНХА НБФЕТЙБМШОХА ЮБУФШ. ч ОЕН ЧЩТБЦБМПУШ РПЦЕМБОЙЕ, ЮФПВЩ ПУБДОБС БТНЙС УОБЮБМБ ПЧМБДЕМБ ЗПТПА Й ЖПТФПН жБТПО, ЖПТФБНЙ тХЦ Й вМБО, ЖПТФПН уЕОФ-лБФТЙО, Б ЪБФЕН ЪБМПЦЙМБ ФТБОЫЕЙ ОБРТПФЙЧ УЕТЕДЙОЩ ПВЧПДБ ФХМПОУЛПК ЛТЕРПУФЙ, РТЕОЕВТЕЗБС ЛБЛ ЖПТФПН мБ-нБМШЗ, ФБЛ Й ЖПТФПН нБМШВПУЛЕ. оП ЖПТФ жБТПО ВЩМ УЙМШОП ХЛТЕРМЕО РТПФЙЧОЙЛПН, Б ПЛТХЦБАЭБС НЕУФОПУФШ ВЩМБ ФБЛПЧБ, ЮФП УФТПЙФШ ФТБОЫЕЙ ЪДЕУШ ВЩМП ОЕМЕЗЛП. чРТПЮЕН, РТЙ ФБЛПН УРПУПВЕ ДЕКУФЧЙК ПРЕТБГЙЙ ЪБФСОХМЙУШ ВЩ УБНП УПВПК, ДБЧ ПУБЦДЕООЩН ЧТЕНС РПДФСОХФШ РПДЛТЕРМЕОЙС, ЛПФПТЩИ ПОЙ ФПМШЛП Й ПЦЙДБМЙ, ЮФПВЩ ЪБУФБЧЙФШ УОСФШ ПУБДХ Й ЪБИЧБФЙФШ рТПЧБОУ.

оБРПМЕПО РТЕДМПЦЙМ УПЧЕТЫЕООП ЙОПК РМБО. пО ЧЩДЧЙОХМ ФЕЪЙУ, ЮФП, ЕУМЙ ВМПЛЙТПЧБФШ фХМПО У НПТС ФБЛЙН ЦЕ ПВТБЪПН, ЛБЛ У УХЫЙ, ЛТЕРПУФШ РБДЕФ УБНБ УПВПК, ЙВП РТПФЙЧОЙЛХ ЧЩЗПДОЕЕ УЦЕЮШ УЛМБДЩ, ТБЪТХЫЙФШ БТУЕОБМ, ЧЪПТЧБФШ ДПЛ Й, ЪБВТБЧ 31 ЖТБОГХЪУЛЙК ЧПЕООЩК ЛПТБВМШ, ПЮЙУФЙФШ ЗПТПД, ЮЕН ЪБРЕТЕФШ Ч ОЕН 15-ФЩУСЮОЩК ЗБТОЙЪПО, ПВТЕЛБС ЕЗП, ТБОП ЙМЙ РПЪДОП, ОБ ЛБРЙФХМСГЙА, РТЙЮЕН, ЮФПВЩ ДПВЙФШУС РПЮЕФОПК ЛБРЙФХМСГЙЙ, ЬФПФ ЗБТОЙЪПО ВХДЕФ ЧЩОХЦДЕО УДБФШ ОЕЧТЕДЙНЩНЙ ЬУЛБДТХ, БТУЕОБМ, УЛМБДЩ Й ЧУЕ ХЛТЕРМЕОЙС. нЕЦДХ ФЕН, РТЙОХДЙЧ ЬУЛБДТХ ПЮЙУФЙФШ ВПМШЫПК Й НБМЩК ТЕКДЩ, ВМПЛЙТПЧБФШ фХМПО У НПТС — МЕЗЛП. дМС ЬФПЗП ВЩМП ВЩ ДПУФБФПЮОП ЧЩУФБЧЙФШ ДЧЕ ВБФБТЕЙ: ПДОХ ВБФБТЕА ЙЪ ФТЙДГБФЙ 36– Й 24-ЖХОФПЧЩИ РХЫЕЛ, ЮЕФЩТЕИ 16-ЖХОФПЧЩИ ПТХДЙК, УФТЕМСАЭЙИ ЛБМЕОЩНЙ СДТБНЙ, Й ДЕУСФЙ НПТФЙТ УЙУФЕНЩ зПНЕТ ОБ ПЛПОЕЮОПУФЙ НЩУБ ьЗЙМШЕФФ, Б ДТХЗХА, ФБЛПК ЦЕ УЙМЩ, — ОБ НЩУЕ вБМБЗШЕ. пВЕ ЬФЙ ВБФБТЕЙ ВХДХФ ПФУФПСФШ ПФ ВПМШЫПК ВБЫОЙ ОЕ ДБМЕЕ ЛБЛ ОБ 700 ФХБЪПЧ Й УНПЗХФ ПВУФТЕМЙЧБФШ ВПНВБНЙ, ЗТБОБФБНЙ Й СДТБНЙ ЧУА РМПЭБДШ ВПМШЫПЗП Й НБМПЗП ТЕКДПЧ. зЕОЕТБМ нБТЕУЛП, Ч ФП ЧТЕНС ЛБРЙФБО ЙОЦЕОЕТОЩИ ЧПКУЛ, РТЙВЩЧЫЙК ДМС ЛПНБОДПЧБОЙС ЬФЙН ТПДПН ПТХЦЙС, ОЕ ТБЪДЕМСМ РПДПВОЩИ ОБДЕЦД, ПДОБЛП ЙЪЗОБОЙЕ БОЗМЙКУЛПЗП ЖМПФБ Й ВМПЛБДХ фХМПОБ ПО ОБИПДЙМ ЧРПМОЕ ХНЕУФОЩНЙ, ЧЙДС Ч ЬФПН ОЕПВИПДЙНЩЕ РТЕДРПУЩМЛЙ ВЩУФТПЗП Й ЬОЕТЗЙЮОПЗП ЧЕДЕОЙС БФБЛ.

оП ЪОБЮЕОЙЕ НЩУБ вБМБЗШЕ Й НЩУБ ьЗЙМШЕФФ РПОСМЙ Й ЗЕОЕТБМЩ РТПФЙЧОЙЛБ. хЦЕ Ч ФЕЮЕОЙЕ НЕУСГБ ПОЙ ЧЕМЙ ТБВПФЩ Ч ЖПТФХ нАТЗТБЧ ОБ ЧЕТЫЙОЕ НЩУБ лЬТ; ЮФПВЩ УДЕМБФШ ЕЗП ОЕРТЙУФХРОЩН, ПОЙ РХУФЙМЙ Ч ИПД ЧУЕ: ЬЛЙРБЦЙ УХДПЧ, МЕУОЩЕ НБФЕТЙБМЩ Й ТБВПЮЙЕ ТХЛЙ ФХМПОУЛПЗП БТУЕОБМБ; ПОЙ ЭЕДТП РПМШЪПЧБМЙУШ ЧУЕНЙ ЬФЙНЙ ТЕУХТУБНЙ Й РТПДПМЦБМЙ РПМШЪПЧБФШУС ЙНЙ ЛБЦДЩК ДЕОШ. ьФПФ ЖПТФ ХЦЕ ПРТБЧДЩЧБМ ДБООПЕ ЕНХ БОЗМЙЮБОБНЙ ОБЪЧБОЙЕ нБМЩК зЙВТБМФБТ.

оБ ФТЕФЙК ДЕОШ РПУМЕ РТЙВЩФЙС Ч БТНЙА оБРПМЕПО РПУЕФЙМ ЛЬТУЛХА РПЪЙГЙА, ОЕ ЪБОСФХА ЕЭЕ РТПФЙЧОЙЛПН, Й, УПУФБЧЙЧ ФПФЮБУ ЦЕ УЧПК РМБО ДЕКУФЧЙК, ПФРТБЧЙМУС Л ЗМБЧОПЛПНБОДХАЭЕНХ Й РТЕДМПЦЙМ ЕНХ ЧПКФЙ Ч фХМПО ЮЕТЕЪ ОЕДЕМА. дМС ЬФПЗП ФТЕВПЧБМПУШ РТПЮОП ЪБОСФШ РПЪЙГЙА ОБ НЩУЕ лЬТ, ЮФПВЩ БТФЙММЕТЙС НПЗМБ ФПФЮБУ ЦЕ ЧЩУФБЧЙФШ УЧПЙ ВБФБТЕЙ ОБ ПЛПОЕЮОПУФСИ НЩУПЧ ьЗЙМШЕФФ Й вБМБЗШЕ. зЕОЕТБМ лБТФП ОЕ ВЩМ УРПУПВЕО ОЙ РПОСФШ, ОЙ ЧЩРПМОЙФШ ЬФПФ РМБО, ФЕН ОЕ НЕОЕЕ ПО РПТХЮЙМ ПФЧБЦОПНХ РПНПЭОЙЛХ ЗЕОЕТБМБ мБВПТДХ, ЧРПУМЕДУФЧЙЙ ЗЕОЕТБМХ ЙНРЕТБФПТУЛПК ЗЧБТДЙЙ, ПФРТБЧЙФШУС ФХДБ У 400 ЮЕМПЧЕЛ. оП ЮЕТЕЪ ОЕУЛПМШЛП ДОЕК РТПФЙЧОЙЛ ЧЩУБДЙМУС ОБ ВЕТЕЗ Ч ЮЙУМЕ 4000 ЮЕМПЧЕЛ, ПФВТПУЙМ ЗЕОЕТБМБ мБВПТДБ Й РТЙУФХРЙМ Л ЧПЪЧЕДЕОЙА ЖПТФБ нАТЗТБЧ. ч ФЕЮЕОЙЕ РЕТЧЩИ ЧПУШНЙ ДОЕК ОБЮБМШОЙЛ БТФЙММЕТЙЙ ОЕ РЕТЕУФБЧБМ РТПУЙФШ П РПДЛТЕРМЕОЙЙ ДМС мБВПТДБ, ЮФПВЩ НПЦОП ВЩМП ПФВТПУЙФШ РТПФЙЧОЙЛБ У ЬФПЗП РХОЛФБ, ОП ОЕ ДПВЙМУС ОЙЮЕЗП. лБТФП ОЕ УЮЙФБМ УЕВС ДПУФБФПЮОП УЙМШОЩН ДМС ХДМЙОЕОЙС УЧПЕЗП РТБЧПЗП ЖМБОЗБ, ЙМЙ, ЧЕТОЕЕ, ПО ОЕ РПОЙНБМ ЧБЦОПУФЙ ЬФПЗП. л ЛПОГХ ЦЕ ПЛФСВТС РПМПЦЕОЙЕ ЧЕЭЕК УЙМШОП ЙЪНЕОЙМПУШ. оЕМШЪС ВЩМП ВПМШЫЕ ДХНБФШ П РТСНПК БФБЛЕ ЬФПК РПЪЙГЙЙ. оХЦОП ВЩМП УФБЧЙФШ ИПТПЫЙЕ РХЫЕЮОЩЕ Й НПТФЙТОЩЕ ВБФБТЕЙ, ЮФПВЩ УНЕУФЙ ХЛТЕРМЕОЙС Й ЪБУФБЧЙФШ ЪБНПМЮБФШ БТФЙММЕТЙА ЖПТФБ. чУЕ ЬФЙ УППВТБЦЕОЙС ВЩМЙ РТЙОСФЩ ЧПЕООЩН УПЧЕФПН. оБЮБМШОЙЛ БТФЙММЕТЙЙ РПМХЮЙМ РТЙЛБЪБОЙЕ РТЙОСФШ ЧУЕ ОЕПВИПДЙНЩЕ НЕТЩ, ЛБУБАЭЙЕУС ЕЗП ТПДБ ПТХЦЙС. пО ОЕНЕДМЕООП РТЙОСМУС ЪБ ТБВПФХ.

пДОБЛП оБРПМЕПОХ ЕЦЕДОЕЧОП УФБЧЙМ РТЕРСФУФЧЙС ОЕЧЕЦЕУФЧЕООЩК ЫФБВ, ЧУСЮЕУЛЙ РЩФБЧЫЙКУС ПФЧМЕЮШ ЕЗП ПФ ЧЩРПМОЕОЙС РТЙОСФПЗП УПЧЕФПН РМБОБ Й ФТЕВПЧБЧЫЙК ФП ОБРТБЧЙФШ РХЫЛЙ УПЧУЕН Ч РТПФЙЧПРПМПЦОХА УФПТПОХ, ФП ПВУФТЕМЙЧБФШ ВЕУГЕМШОП ЖПТФЩ, ФП УДЕМБФШ РПРЩФЛХ ЪБВТПУЙФШ ОЕУЛПМШЛП УОБТСДПЧ Ч ЗПТПД, ЮФПВЩ УЦЕЮШ РБТХ ДПНПЧ. пДОБЦДЩ ЗМБЧОПЛПНБОДХАЭЙК РТЙЧЕМ ЕЗП ОБ ЧЩУПФХ НЕЦДХ ЖПТФПН нБМШВПУЛЕ Й ЖПТФБНЙ тХЦ Й вМБО, РТЕДМБЗБС ТБУРПМПЦЙФШ ЪДЕУШ ВБФБТЕА, ЛПФПТБС УНПЦЕФ ПВУФТЕМЙЧБФШ ЙИ ПДОПЧТЕНЕООП. фЭЕФОП РЩФБМУС ОБЮБМШОЙЛ БТФЙММЕТЙЙ ПВЯСУОЙФШ ЕНХ, ЮФП ПУБЦДБАЭЙК РПМХЮЙФ РТЕЙНХЭЕУФЧП ОБД ПУБЦДЕООЩН, ЕУМЙ ТБУРПМПЦЙФ РТПФЙЧ ПДОПЗП ЖПТФБ ФТЙ ЙМЙ ЮЕФЩТЕ ВБФБТЕЙ Й ЧПЪШНЕФ ЕЗП, ФБЛЙН ПВТБЪПН, РПД РЕТЕЛТЕУФОЩК ПЗПОШ. пО ДПЛБЪЩЧБМ, ЮФП РПУРЕЫОП ПВПТХДПЧБООЩЕ ВБФБТЕЙ У РТПУФЩНЙ ЪЕНМСОЩНЙ ХЛТЩФЙСНЙ ОЕ НПЗХФ ВПТПФШУС РТПФЙЧ ФЭБФЕМШОП УППТХЦЕООЩИ ВБФБТЕК, ЙНЕАЭЙИ ДПМЗПЧТЕНЕООЩЕ ХЛТЩФЙС, Й, ОБЛПОЕГ, ЮФП ЬФБ ВБФБТЕС, ТБУРПМПЦЕООБС НЕЦДХ ФТЕНС ЖПТФБНЙ, ВХДЕФ ТБЪТХЫЕОБ Ч ЮЕФЧЕТФШ ЮБУБ Й ЧУС РТЙУМХЗБ ОБ ОЕК ВХДЕФ РЕТЕВЙФБ. лБТФП, УП ЧУЕК ОБДНЕООПУФША ОЕЧЕЦДЩ, ОБУФБЙЧБМ ОБ УЧПЕН; ОП, ОЕУНПФТС ОБ ЧУА УФТПЗПУФШ ЧПЙОУЛПК ДЙУГЙРМЙОЩ, ЬФП РТЙЛБЪБОЙЕ ПУФБМПУШ ОЕЙУРПМОЕООЩН, ФБЛ ЛБЛ ПОП ВЩМП ОЕЙУРПМОЙНП.

ч ДТХЗПК ТБЪ ЬФПФ ЗЕОЕТБМ РТЙЛБЪБМ РПУФТПЙФШ ВБФБТЕА ПРСФШ-ФБЛЙ ОБ ОБРТБЧМЕОЙЙ, РТПФЙЧПРПМПЦОПН ОБРТБЧМЕОЙА ПВЭЕЗП РМБОБ, РТЙФПН ОБ РМПЭБДЛЕ РЕТЕД ЛБНЕООПК РПУФТПКЛПК, ФБЛ ЮФП ОЕ ПУФБЧБМПУШ ОЕПВИПДЙНПЗП РТПУФТБОУФЧБ ДМС ПФЛБФБ ПТХДЙК, Б ТБЪЧБМЙОЩ ДПНБ НПЗМЙ ПВТХЫЙФШУС ОБ РТЙУМХЗХ. уОПЧБ РТЙЫМПУШ ПУМХЫБФШУС.

оБ ВБФБТЕСИ зПТЩ Й уБОЛАМПФПЧ УПУТЕДПФПЮЙМПУШ ЧОЙНБОЙЕ БТНЙЙ Й ЧУЕЗП АЗБ жТБОГЙЙ. пЗПОШ У ОЙИ ЧЕМУС ХЦБУОЩК. оЕУЛПМШЛП БОЗМЙКУЛЙИ ЫМАРПЧ ВЩМП РПФПРМЕОП. у ОЕУЛПМШЛЙИ ЖТЕЗБФПЧ ВЩМЙ УВЙФЩ НБЮФЩ. юЕФЩТЕ МЙОЕКОЩИ ЛПТБВМС ПЛБЪБМЙУШ ОБУФПМШЛП УЙМШОП РПЧТЕЦДЕООЩНЙ, ЮФП РТЙЫМПУШ ЧЧЕУФЙ ЙИ Ч ДПЛ ДМС РПЮЙОЛЙ. зМБЧОПЛПНБОДХАЭЙК ЦЕ, ЧПУРПМШЪПЧБЧЫЙУШ НПНЕОФПН, ЛПЗДБ ОБЮБМШОЙЛ БТФЙММЕТЙЙ ПФМХЮЙМУС ОБ 24 ЮБУБ ДМС РПУЕЭЕОЙС НБТУЕМШУЛПЗП БТУЕОБМБ Й ХУЛПТЕОЙС ПФРТБЧЛЙ ОЕЛПФПТЩИ ОЕПВИПДЙНЩИ РТЕДНЕФПЧ, РТЙЛБЪБМ ЬЧБЛХЙТПЧБФШ ЬФХ ВБФБТЕА РПД РТЕДМПЗПН, ЮФП ОБ ОЕК ЗЙВМП НОПЗП ЛБОПОЙТПЧ. ч 9 ЮБУПЧ ЧЕЮЕТБ, ЛПЗДБ ЧЕТОХМУС оБРПМЕПО, ЬЧБЛХБГЙС ВБФБТЕЙ ХЦЕ ОБЮБМБУШ. пРСФШ РТЙЫМПУШ ОЕРПЧЙОПЧБФШУС. ч нБТУЕМЕ ВЩМБ ПДОБ УФБТБС ЛХМЕЧТЙОБ, ДБЧОП УМХЦЙЧЫБС РТЕДНЕФПН МАВПРЩФУФЧБ. ыФБВ БТНЙЙ ТЕЫЙМ, ЮФП УДБЮБ фХМПОБ ЪБЧЙУЙФ ФПМШЛП ПФ ЬФПК РХЫЛЙ, ЮФП ПОБ ПВМБДБЕФ ЮХДЕУОЩНЙ УЧПКУФЧБНЙ Й УФТЕМСЕФ РП НЕОШЫЕК НЕТЕ ОБ ДЧБ МШЕ. оБЮБМШОЙЛ БТФЙММЕТЙЙ ХВЕДЙМУС, ЮФП ЬФБ РХЫЛБ, Л ФПНХ ЦЕ ЮТЕЪЧЩЮБКОП ФСЦЕМБС, ЧУС РЕТЕТЦБЧЕМБ Й ОЕ НПЦЕФ ОЕУФЙ УМХЦВЩ. пДОБЛП РТЙЫМПУШ ЪБФТБФЙФШ ОЕНБМП УЙМ Й УТЕДУФЧ, ЙЪЧМЕЛБС Й ХУФБОБЧМЙЧБС ЬФХ ТХИМСДШ, ЙЪ ЛПФПТПК УДЕМБМЙ МЙЫШ ОЕУЛПМШЛП ЧЩУФТЕМПЧ.

тБЪДТБЦЕООЩК Й ХФПНМЕООЩК ЬФЙНЙ РТПФЙЧПТЕЮЙЧЩНЙ ТБУРПТСЦЕОЙСНЙ, оБРПМЕПО РЙУШНЕООП РПРТПУЙМ ЗМБЧОПЛПНБОДХАЭЕЗП ПЪОБЛПНЙФШ ЕЗП У ПВЭЙНЙ РТЕДОБЮЕТФБОЙСНЙ, РТЕДПУФБЧЙЧ ЕНХ ЙУРПМОЕОЙЕ ЙИ Ч ДЕФБМСИ РП ЧЧЕТЕООПНХ ЕНХ ТПДХ ПТХЦЙС. лБТФП ПФЧЕФЙМ, ЮФП УПЗМБУОП РМБОХ, РТЙОСФПНХ ЙН ПЛПОЮБФЕМШОП, ОБЮБМШОЙЛХ БТФЙММЕТЙЙ ОБДМЕЦЙФ ПВУФТЕМЙЧБФШ фХМПО Ч РТПДПМЦЕОЙЕ ФТЕИ ДОЕК, РПУМЕ ЮЕЗП ЗМБЧОПЛПНБОДХАЭЙК БФБЛХЕФ ЛТЕРПУФШ ФТЕНС ЛПМПООБНЙ. рП РПЧПДХ ЬФПЗП УФТБООПЗП ПФЧЕФБ оБРПМЕПО ОБРЙУБМ ДПЛМБД ОБТПДОПНХ РТЕДУФБЧЙФЕМА зБУРБТЕОХ, ЙЪМПЦЙЧ ЧУЕ ФП, ЮФП УМЕДПЧБМП РТЕДРТЙОСФШ ДМС ПЧМБДЕОЙС ЗПТПДПН, ФП ЕУФШ РПЧФПТЙЧ УЛБЪБООПЕ ЙН ОБ ЧПЕООПН УПЧЕФЕ. зБУРБТЕО ВЩМ ХНОЩН ЮЕМПЧЕЛПН. оБРПМЕПО ПЮЕОШ ХЧБЦБМ ЕЗП Й НОПЗЙН ВЩМ ПВСЪБО ЕНХ Ч ФЕЮЕОЙЕ ПУБДЩ. зБУРБТЕО ПФПУМБМ РЕТЕДБООЩК РМБО У ОБТПЮОЩН Ч рБТЙЦ, Й ПФФХДБ У ФЕН ЦЕ ЛХТШЕТПН ВЩМП РТЙЧЕЪЕОП РТЙЛБЪБОЙЕ, ЮФПВЩ лБТФП ФПФЮБУ ЦЕ РПЛЙОХМ ПУБДОХА БТНЙА Й ПФРТБЧЙМУС Ч бМШРЙКУЛХА. оБ ЕЗП НЕУФП ВЩМ ОБЪОБЮЕО ЗЕОЕТБМ дПРРЕ, ЛПНБОДПЧБЧЫЙК БТНЙЕК РПД мЙПОПН, ЛПФПТЩК ВЩМ ФПМШЛП ЮФП ЧЪСФ. чП ЧТЕНЕООПЕ ЛПНБОДПЧБОЙЕ ЧУФХРЙМ ЗЕОЕТБМ мБРХБР ЛБЛ УФБТЫЙК. 15 ОПСВТС ПО ТБУРПМПЦЙМ УЧПА ЗМБЧОХА ЛЧБТФЙТХ Ч пМЙХМЕ Й ЪБ ОЕУЛПМШЛП ДОЕК ЛПНБОДПЧБОЙС РТЙПВТЕМ ХЧБЦЕОЙЕ ЧПКУЛ.

оБЮБМШОЙЛ БТФЙММЕТЙЙ ЧЩУФБЧЙМ ДЕЧСФШ РХЫЕЮОЩИ Й НПТФЙТОЩИ ВБФБТЕК; ДЧЕ — ОБЙВПМЕЕ НПЭОЩЕ — ОБ ДЧХИ РБТБММЕМШОП ТБУРПМПЦЕООЩИ ИПМНБИ, РПД ОБЪЧБОЙЕН лБФТ-нХМЕО Й уБВМЕФФ, ЧДБМЙ ПФ ЖПТФБ нАТЗТБЧ, ДМС РПДДЕТЦЛЙ ФТЕИ ВБФБТЕК: «вЕУУФТБЫОЩЕ МАДЙ», «рБФТЙПФЩ АЗБ» Й «уНЕМЩЕ», ТБУРПМПЦЕООЩИ Ч 100 ФХБЪБИ ПФ ЖПТФБ, ОП ОЕ ОБ ЗПУРПДУФЧХАЭЕК ЧЩУПФЕ. вБФБТЕЙ вТЕЗБ ПВУФТЕМЙЧБМЙ уБВМЕФФУЛЙК РЕТЕЫЕЕЛ Й мБЪБТЕФОХА ВХИФХ. лБОПОБДБ РТПЙУИПДЙМБ ЕЦЕДОЕЧОП. еЕ ГЕМША ВЩМП ЪБНЕДМЙФШ ТБВПФХ РТПФЙЧОЙЛБ ОБД ЕЭЕ ВПМШЫЙН ХУЙМЕОЙЕН нБМПЗП зЙВТБМФБТБ. вБФБТЕЙ ПУБЦДБАЭЙИ ЧУЛПТЕ ДПВЙМЙУШ РТЕЧПУИПДУФЧБ, Й ЬФП РПВХДЙМП ПУБЦДЕООЩИ УДЕМБФШ ЧЩМБЪЛХ ДМС ЙИ ХОЙЮФПЦЕОЙС. чЩМБЪЛБ ВЩМБ РТПЙЪЧЕДЕОБ 8 ОПСВТС РТПФЙЧ ВБФБТЕК уБВМЕФФ Й лБФТ-нХМЕО. пФ РПУМЕДОЕК ПОЙ ВЩМЙ ПФФЕУОЕОЩ, ОП ВБФБТЕС уБВМЕФФ ВЩМБ ЧЪСФБ Й ПТХДЙС ОБ ОЕК ЪБЛМЕРБОЩ.

зМБЧОПЛПНБОДХАЭЙК дПРРЕ РТЙВЩМ Л ПУБДОПК БТНЙЙ 10 ОПСВТС. пО ВЩМ УБЧПЕГ, НЕДЙЛ, ХНОЕЕ, ЮЕН лБТФП, ОП ФБЛПК ЦЕ ОЕЧЕЦДБ Ч ПВМБУФЙ ЧПЕООПЗП ЙУЛХУУФЧБ; ЬФП ВЩМ ПДЙО ЙЪ ЛПТЙЖЕЕЧ ПВЭЕУФЧБ СЛПВЙОГЕЧ, ЧТБЗ ЧУЕИ МАДЕК, Х ЛПФПТЩИ ЪБНЕЮБМУС ЛБЛПК-МЙВП ФБМБОФ. юЕТЕЪ ОЕУЛПМШЛП ДОЕК РПУМЕ ЕЗП РТЙВЩФЙС БОЗМЙКУЛБС ВПНВБ ЧЩЪЧБМБ РПЦБТ РПТПИПЧПЗП РПЗТЕВБ ОБ ВБФБТЕЕ зПТЩ. оБИПДЙЧЫЙКУС ФБН оБРПМЕПО РПДЧЕТЗБМУС ВПМШЫПК ПРБУОПУФЙ. вЩМП ХВЙФП ОЕУЛПМШЛП ЛБОПОЙТПЧ. сЧЙЧЫЙУШ ЧЕЮЕТПН Л ЗМБЧОПЛПНБОДХАЭЕНХ ДМС ДПЛМБДБ ПВ ЬФПН УМХЮБЕ, ОБЮБМШОЙЛ БТФЙММЕТЙЙ ЪБУФБМ ЕЗП ЪБ УПУФБЧМЕОЙЕН РТПФПЛПМБ Ч ГЕМСИ ДПЛБЪБФЕМШУФЧБ, ЮФП РПЗТЕВ ВЩМ РПДПЦЦЕО БТЙУФПЛТБФБНЙ.

оБ УМЕДХАЭЙК ДЕОШ ВБФБМШПО ЛПФДПТГЕЧ, ОБИПДЙЧЫЙКУС Ч ФТБОЫЕСИ РТПФЙЧ ЖПТФБ нАТЗТБЧ, ЧЪСМУС ЪБ ПТХЦЙЕ Й ДЧЙОХМУС ОБ ЖПТФ, ЧПЪНХЭЕООЩК ДХТОЩН ПВТБЭЕОЙЕН ЙУРБОГЕЧ У ПДОЙН РПРБЧЫЙН Ч РМЕО ЖТБОГХЪУЛЙН ЧПМПОФЕТПН. ъБ ОЙН ОБРТБЧЙМУС вХТЗХОДУЛЙК РПМЛ. ч ДЕМП ПЛБЪБМБУШ ЧПЧМЕЮЕООПК ЧУС ДЙЧЙЪЙС ЗЕОЕТБМБ вТАМЕ. оБЮБМБУШ ХЦБУБАЭБС ЛБОПОБДБ Й ПЦЙЧМЕООБС ТХЦЕКОБС РЕТЕУФТЕМЛБ. оБРПМЕПО ОБИПДЙМУС Ч ЗМБЧОПК ЛЧБТФЙТЕ; ПО ПФРТБЧЙМУС Л ЗМБЧОПЛПНБОДХАЭЕНХ, ОП Й ФПФ ОЕ ЪОБМ РТЙЮЙОЩ ЧУЕЗП РТПЙУИПДСЭЕЗП. пОЙ РПУРЕЫЙМЙ ОБ НЕУФП РТПЙУЫЕУФЧЙС. вЩМП 4 ЮБУБ ДОС. рП НОЕОЙА ОБЮБМШОЙЛБ БТФЙММЕТЙЙ, ТБЪ ЧЙОП ВЩМП ПФЛХРПТЕОП, ОБДП ВЩМП ЕЗП ЧЩРЙФШ . пО УЮЙФБМ, ЮФП РТПДПМЦЕОЙЕ БФБЛЙ ВХДЕФ УФПЙФШ НЕОШЫЕ, ЮЕН РТЕЛТБЭЕОЙЕ ЕЕ. зЕОЕТБМ ТБЪТЕЫЙМ ЕНХ РТЙОСФШ БФБЛХАЭЙИ РПД УЧПЕ ЛПНБОДПЧБОЙЕ. чЕУШ НЩУ ВЩМ РПЛТЩФ ОБЫЙНЙ УФТЕМЛБНЙ, ПЛТХЦЙЧЫЙНЙ ЖПТФ, Й ОБЮБМШОЙЛ БТФЙММЕТЙЙ РПУФТПЙМ Ч ЛПМПООХ ДЧЕ ЗТЕОБДЕТУЛЙЕ ТПФЩ У ГЕМША РТПОЙЛОХФШ ФХДБ ЮЕТЕЪ ФЕУОЙОХ, ЛБЛ ЧДТХЗ ЗМБЧОПЛПНБОДХАЭЙК РТЙЛБЪБМ ХДБТЙФШ ПФВПК ЧУМЕДУФЧЙЕ ФПЗП, ЮФП ЧВМЙЪЙ ПФ ОЕЗП, ОП ДПЧПМШОП ДБМЕЛП ПФ МЙОЙЙ ПЗОС, ВЩМ ХВЙФ ПДЙО ЙЪ ЕЗП БДЯАФБОФПЧ. уФТЕМЛЙ, ЪБНЕФЙЧ ПФУФХРМЕОЙЕ УЧПЙИ Й ХУМЩЫБЧ УЙЗОБМ ПФВПС, ВЩМЙ ПВЕУЛХТБЦЕОЩ. бФБЛБ ОЕ ХДБМБУШ. оБРПМЕПО У МЙГПН, РПЛТЩФЩН ЛТПЧША ПФ МЕЗЛПК ТБОЩ Ч МПВ, РПДЯЕИБМ Л ЗМБЧОПЛПНБОДХАЭЕНХ Й УЛБЪБМ ЕНХ: «...чЕМЕЧЫЙК ЙЗТБФШ ПФВПК ОЕ ДБМ ОБН ЧЪСФШ фХМПО». уПМДБФЩ, РПФЕТСЧ РТЙ ПФУФХРМЕОЙЙ ОЕНБМП УЧПЙИ ФПЧБТЙЭЕК, ЧЩТБЦБМЙ ОЕДПЧПМШУФЧП. пОЙ ЗТПНЛП ЗПЧПТЙМЙ П ФПН, ЮФП РПТБ РПЛПОЮЙФШ У ЗЕОЕТБМПН. «лПЗДБ ЦЕ РЕТЕУФБОХФ РТЙУЩМБФШ ДМС ЛПНБОДПЧБОЙС ОБНЙ ЦЙЧПРЙУГЕЧ Й НЕДЙЛПЧ?» чПУЕНШ ДОЕК УРХУФС дПРРЕ ВЩМ РПУМБО Ч рЙТЕОЕКУЛХА БТНЙА. уЧПЕ РТЙВЩФЙЕ ФХДБ ПО ПЪОБНЕОПЧБМ ЗЙМШПФЙОЙТПЧБОЙЕН ВПМШЫПЗП ЮЙУМБ ЗЕОЕТБМПЧ.

пО РТЙЧЕЪ У УПВПА ДМС ЛПНБОДПЧБОЙС ПУБДОПК БТФЙММЕТЙЕК ДЙЧЙЪЙПООПЗП ЗЕОЕТБМБ УФБТПК УМХЦВЩ дАФЕКМС, ОП Х оБРПМЕПОБ ПФ РТБЧЙФЕМШУФЧБ ВЩМП УРЕГЙБМШОПЕ РПМОПНПЮЙЕ, Й ЛПНБОДПЧБОЙЕ ВЩМП ПУФБЧМЕОП ЪБ ОЙН. ч БТФЙММЕТЙЙ ВЩМП ДЧБ ЗЕОЕТБМБ РП ЖБНЙМЙЙ дАФЕКМШ. уФБТЫЙК, ДПМЗПЕ ЧТЕНС СЧМСЧЫЙКУС ОБЮБМШОЙЛПН пЛУПОУЛПК ЫЛПМЩ, ВЩМ РТЕЧПУИПДОЩК БТФЙММЕТЙКУЛЙК ПЖЙГЕТ. еЗП ЫЛПМБ УМБЧЙМБУШ. ч 1788 З. ПО ПВТБФЙМ ФБН ЧОЙНБОЙЕ ОБ оБРПМЕПОБ, ФПЗДБ БТФЙММЕТЙКУЛПЗП МЕКФЕОБОФБ, РТЕДЮХЧУФЧХС ЕЗП ЧПЙОУЛЙЕ ДБТПЧБОЙС. ьФПФ ЗЕОЕТБМ ОЕ РТЙДЕТЦЙЧБМУС ТЕЧПМАГЙПООЩИ ЧЪЗМСДПЧ. пО ВЩМ ХЦЕ РПЦЙМПК ЮЕМПЧЕЛ, ПДОБЛП ПФЛБЪБМУС ЬНЙЗТЙТПЧБФШ, ПУФБЧЫЙУШ ОБ УЧПЕН РПУФХ. рТЙ ПУБДЕ мЙПОБ лЕММЕТНБОПН ПО ЛПНБОДПЧБМ БТФЙММЕТЙЕК. рПУМЕ ЧЪСФЙС ЬФПЗП ЗПТПДБ ЕНХ ОЕ ХДБМПУШ ХУЛПМШЪОХФШ ПФ лПНЙФЕФБ ОБВМАДЕОЙС лПМП Д"ьТВХБ Й жХЫЕ. пО ВЩМ ПУХЦДЕО ТЕЧПМАГЙПООЩН ФТЙВХОБМПН Й РТЙЗПЧПТЕО Л ЛБЪОЙ. рТЙЗПЧПТ ВЩМ НПФЙЧЙТПЧБО ФЕН, ЮФП ПО ПРПЪДБМ ЧЩУМБФШ БТФЙММЕТЙА Ч ФХМПОУЛХА ПУБДОХА БТНЙА. фЭЕФОП РПЛБЪЩЧБМ ПО РЙУШНБ, РТЙУМБООЩЕ ЕНХ оБРПМЕПОПН У ВМБЗПДБТОПУФША ЪБ ТБЪХНОЩЕ ТБУРПТСЦЕОЙС Й ЬОЕТЗЙА, РТПСЧМЕООХА ЙН РТЙ ПФРТБЧЛЕ ЬФЙИ ФТБОУРПТФПЧ.

зЕОЕТБМ дАФЕКМШ-НМБДЫЙК, ОЙЮЕЗП ОЕ РПОЙНБЧЫЙК Ч БТФЙММЕТЙЙ, ВЩМ ЮЕМПЧЕЛ УПЧЕТЫЕООП РТПФЙЧПРПМПЦОПЗП УЛМБДБ. ьФП ВЩМ «ДПВТЩК НБМЩК». рП РТЙВЩФЙЙ Л фХМПОХ ПО ПЮЕОШ ПВТБДПЧБМУС, ОБКДС ЪБОСФПК ФХ ДПМЦОПУФШ, ЛПФПТХА УБН ПО ОЕ ВЩМ УРПУПВЕО ЙУРПМОСФШ, ФЕН ВПМЕЕ, ЮФП Ч ЬФЙИ ХУМПЧЙСИ ЙУРПМОЕОЙЕ ЕЕ ВЩМП ДЕМПН ЧЕУШНБ ТЙУЛПЧБООЩН. пО ХНЕТ ЧРПУМЕДУФЧЙЙ Ч нЕГЕ ОБЮБМШОЙЛПН ЛТЕРПУФОПК БТФЙММЕТЙЙ.

зПМПУ УПМДБФ ВЩМ, ОБЛПОЕГ, ХУМЩЫБО. 20 ОПСВТС ДПВМЕУФОЩК дАЗПННШЕ РТЙОСМ ЛПНБОДПЧБОЙЕ БТНЙЕК. пО ЙНЕМ ЪБ УПВПК 40 МЕФ УМХЦВЩ. ьФП ВЩМ ВПЗБФЩК ЛПМПОЙУФ У нБТФЙОЙЛЙ, ПЖЙГЕТ Ч ПФУФБЧЛЕ. ч ОБЮБМЕ ТЕЧПМАГЙЙ ПО УФБМ ЧП ЗМБЧЕ РБФТЙПФПЧ Й ПВПТПОСМ ЗПТПД уЕО-рШЕТ. йЪЗОБООЩК У ПУФТПЧБ, ЛПЗДБ БОЗМЙЮБОЕ ЪБОСМЙ ЕЗП, ПО РПФЕТСМ ЧУЕ УЧПЕ УПУФПСОЙЕ. еЗП ОБЪОБЮЙМЙ ЛПНБОДЙТПН ВТЙЗБДЩ Ч йФБМШСОУЛХА БТНЙА Ч ФП ЧТЕНС, ЛПЗДБ РШЕНПОФГЩ, ЦЕМБС ЧПУРПМШЪПЧБФШУС ПФЧМЕЮЕОЙЕН УЙМ Л фХМПОХ, ЧЪДХНБМЙ РЕТЕРТБЧЙФШУС ЮЕТЕЪ чБТ Й ЧПКФЙ Ч рТПЧБОУ. дАЗПННШЕ ТБЪВЙМ ЙИ РТЙ цЙМЕФФЕ, ЮЕН ЪБУФБЧЙМ ПФУФХРЙФШ ОБ РТЕЦОЙК ТХВЕЦ. пО ПВМБДБМ ЧУЕНЙ ЛБЮЕУФЧБНЙ УФБТПЗП ЧПЙОБ. уБН ЮТЕЪЧЩЮБКОП ИТБВТЩК, ПО МАВЙМ ИТБВТЕГПЧ Й ВЩМ МАВЙН ЙНЙ. пО ВЩМ ДПВТ, ИПФС ЗПТСЮ, ПЮЕОШ ЬОЕТЗЙЮЕО, УРТБЧЕДМЙЧ, ЙНЕМ ЧЕТОЩК ЧПЕООЩК ЗМБЪ, ВЩМ ИМБДОПЛТПЧЕО Й ХРПТЕО Ч ВПА.

мЙПОУЛБС БТНЙС ВЩМБ ТБУРТЕДЕМЕОБ НЕЦДХ бМШРЙКУЛПК, рЙТЕОЕКУЛПК Й фХМПОУЛПК. рПДЛТЕРМЕОЙЕ ПЛБЪБМПУШ ОЕ УФПМШ ЧЕМЙЛП, ЛБЛЙН НПЗМП ВЩ ВЩФШ. чНЕУФЕ У ОЙН Ч ПУБДОПК БТНЙЙ ОБИПДЙМПУШ ФПМШЛП 30 000 ЮЕМПЧЕЛ, УЮЙФБС Й РМПИЙЕ, Й ИПТПЫЙЕ ЧПКУЛБ. зМБЧОПЛПНБОДХАЭЙК УПАЪОЩНЙ ЧПКУЛБНЙ ЗЕОЕТБМ п"иБТБ РПДЦЙДБМ РПДЛТЕРМЕОЙЕ ЙЪ 12000 РЕИПФЙОГЕЧ Й 2000 ЛБЧБМЕТЙУФПЧ. пО ОБДЕСМУС ДПВЙФШУС УОСФЙС ПУБДЩ, ЪБИЧБФЙФШ ПМЙХМШУЛЙК РБТЛ, ПВПКФЙ ЖТБОГХЪУЛХА БТНЙА Ч йФБМЙЙ, Б ЪБФЕН, УПЕДЙОЙЧЫЙУШ У РШЕНПОФУЛПК, ТБУРПМПЦЙФШУС ОБ ЪЙНОЙИ ЛЧБТФЙТБИ РП дАТБОУ Й ПЧМБДЕФШ ЧУЕН рТПЧБОУПН. ч ЬФПК РТПЧЙОГЙЙ ОЕДПУФБЧБМП РТПДПЧПМШУФЧЙС. оЕУЛПМШЛП РПРЩФПЛ РПДЧЕЪФЙ РТЙРБУЩ, РТЕДРТЙОСФЩИ НБТУЕМШУЛЙНЙ ЛХРГБНЙ, ПУФБМЙУШ ВЕЪТЕЪХМШФБФОЩНЙ РП РТЙЮЙОЕ ЪБОСФЙС РТПФЙЧОЙЛПН фХМПОБ Й РТЙУХФУФЧЙС БОЗМЙКУЛПЗП, ЙУРБОУЛПЗП Й ОЕБРПМЙФБОУЛПЗП ЖМПФБ Ч уТЕДЙЪЕНОПН НПТЕ. ьФБ ЮБУФШ ТЕУРХВМЙЛЙ ЧПЪМБЗБМБ ЧУЕ УЧПЙ ОБДЕЦДЩ ОБ УЛПТПЕ РБДЕОЙЕ фХМПОБ, Б НЕЦДХ ФЕН ЪБ ЮЕФЩТЕ НЕУСГБ У ОБЮБМБ ПУБДЩ ВЩМП ПВУФТЕМСОП, РП УМХИБН, МЙЫШ ПДОП РПМЕЧПЕ ХЛТЕРМЕОЙЕ, ТБУРПМПЦЕООПЕ Ч УФПТПОЕ ПФ ЛТЕРПУФОЩИ ЖПТФПЧ; ОЕРТЙСФЕМШ УРПЛПКОП ЧМБДЕМ ОЕ ФПМШЛП ЗПТПДПН Й ЖПТФБНЙ, ОП Й ЧУЕН РТПУФТБОУФЧПН НЕЦДХ ЗПТПДПН, ЗПТПА жБТПО Й ЖПТФПН нБМШВПУЛЕ. чУЕ ХУЙМЙС ПУБЦДБАЭЙИ РТЕДРТЙОЙНБМЙУШ Ч ОБРТБЧМЕОЙЙ, РТПФЙЧПРПМПЦОПН ЗПТПДХ, Й ЬФП ЧПЪВХЦДБМП ПВЭЕЕ ОЕПДПВТЕОЙЕ. рПМБЗБМЙ, ЮФП ПУБДБ ДБЦЕ ОЕ ОБЮЙОБМБУШ, ФБЛ ЛБЛ РТПФЙЧ ЖПТФПЧ Й УППТХЦЕОЙК ДПМЗПЧТЕНЕООПК ЖПТФЙЖЙЛБГЙЙ ОЕ ВЩМЙ ЕЭЕ ЪБМПЦЕОЩ ФТБОЫЕЙ. чМБУФЙ, ОБИПДЙЧЫЙЕУС Ч нБТУЕМЕ Й ЪОБЧЫЙЕ П РМБОЕ ПУБДЩ ФПМШЛП РП УМХИБН, ВПСУШ ЧУЕ ХУЙМЙЧБАЭЕЗПУС ЗПМПДБ, РТЕДМБЗБМЙ лПОЧЕОФХ УОСФШ ПУБДХ, ПЮЙУФЙФШ рТПЧБОУ Й ПФУФХРЙФШ ЪБ дАТБОУ. «фЕРЕТШ ЕЭЕ, — ЗПЧПТЙМЙ ПОЙ, — НЩ НПЦЕН ПФУФХРЙФШ Ч РПТСДЛЕ, ОП РПЪЦЕ ОБУ ЪБУФБЧСФ ЬФП УДЕМБФШ РПУРЕЫОП Й У РПФЕТСНЙ. рТПФЙЧОЙЛ, ЪБОСЧ рТПЧБОУ, ВХДЕФ ЧЩОХЦДЕО ЕЗП ЛПТНЙФШ, Б ЧЕУОПК ОБЫБ БТНЙК, ИПТПЫП пФДПИОХЧЫБС, РЕТЕКДЕФ ЮЕТЕЪ дАТБОУ Й ВТПУЙФУС ОБ ЧТБЗБ, ЛБЛ УДЕМБМ жТБОГЙУЛ I У лБТМПН V». ьФП РЙУШНП РТЙВЩМП Ч рБТЙЦ ЪБ ОЕУЛПМШЛП ДОЕК ДП ЙЪЧЕУФЙС П ЧЪСФЙЙ фХМПОБ, ЮФП РПЛБЪЩЧБЕФ, ОБУЛПМШЛП РМПИП ВЩМ РПОСФ РМБО ПУБДОЩИ ДЕКУФЧЙК, ФБЛПК РТПУФПК Й СУОЩК, УХДС РП ЕЗП ТЕЪХМШФБФБН.

вБФБТЕЙ ВЩМЙ РПУФТПЕОЩ. чУЕ ВЩМП ЗПФПЧП ДМС БФБЛЙ ЖПТФБ нАТЗТБЧ. оБЮБМШОЙЛ БТФЙММЕТЙЙ УЮЙФБМ ОЕПВИПДЙНЩН РПУФБЧЙФШ ПДОХ ВБФБТЕА ОБ бТЕОУЛПК ЧЩУПФЕ, РТПФЙЧ ЖПТФБ нБМШВПУЛЕ, ФБЛ, ЮФПВЩ У ОЕЕ ОБ ДТХЗПК ДЕОШ РПУМЕ ЧЪСФЙС нБМПЗП зЙВТБМФБТБ НПЦОП ВЩМП ПФЛТЩФШ ПЗПОШ; ПО ТБУУЮЙФЩЧБМ, ЮФП ПЗПОШ ЬФПК ВБФБТЕЙ РТПЙЪЧЕДЕФ ВПМШЫПЕ НПТБМШОПЕ ЧПЪДЕКУФЧЙЕ ОБ ЧПЕООЩК УПЧЕФ ПУБЦДЕООЩИ, ЛПФПТЩК УПВЕТЕФУС ДМС РТЙОСФЙС ТЕЫЕОЙС.

дМС ФПЗП, ЮФПВЩ РПТБЪЙФШ, ОХЦОП ДЕКУФЧПЧБФШ ЧОЕЪБРОП, Й, ЪОБЮЙФ, УМЕДПЧБМП УЛТЩЧБФШ ПФ ЧТБЗБ УХЭЕУФЧПЧБОЙЕ ВБФБТЕЙ; У ЬФПК ГЕМША ПОБ ВЩМБ ХУРЕЫОП ЪБНБУЛЙТПЧБОБ ПМЙЧЛПЧЩНЙ ЧЕФЛБНЙ. 29 ОПСВТС Ч 4 ЮБУБ ДОС ЕЕ РПУЕФЙМЙ ОБТПДОЩЕ РТЕДУФБЧЙФЕМЙ. оБ ВБФБТЕЕ ОБИПДЙМПУШ ЧПУЕНШ 24-ЖХОФПЧЩИ РХЫЕЛ Й ЮЕФЩТЕ НПТФЙТЩ. пОБ ОБЪЩЧБМБУШ ВБФБТЕЕК лПОЧЕОФБ. рТЕДУФБЧЙФЕМЙ УРТПУЙМЙ ЛБОПОЙТПЧ, ЮФП НЕЫБЕФ ЙН ОБЮБФШ УФТЕМШВХ. лБОПОЙТЩ ПФЧЕФЙМЙ, ЮФП Х ОЙИ ЧУЕ ЗПФПЧП Й ЮФП ЙИ ПТХДЙС ВХДХФ ДЕКУФЧПЧБФШ ЧЕУШНБ ЬЖЖЕЛФЙЧОП. оБТПДОЩЕ РТЕДУФБЧЙФЕМЙ ТБЪТЕЫЙМЙ ЙН УФТЕМСФШ. оБЮБМШОЙЛ БТФЙММЕТЙЙ, ОБИПДЙЧЫЙКУС Ч ЗМБЧОПК ЛЧБТФЙТЕ, У ЙЪХНМЕОЙЕН ХУМЩЫБМ РБМШВХ, ЮФП РТПФЙЧПТЕЮЙМП ЕЗП ОБНЕТЕОЙСН. пО ПФРТБЧЙМУС Л ЗМБЧОПЛПНБОДХАЭЕНХ У ЦБМПВПК. ъМП ВЩМП УДЕМБОП ОЕРПРТБЧЙНПЕ. оБ ДТХЗПК ДЕОШ, ОБ ТБУУЧЕФЕ, п"иБТБ ЧП ЗМБЧЕ 7000 ЮЕМПЧЕЛ УДЕМБМ ЧЩМБЪЛХ, РЕТЕРТБЧЙМУС Х ЖПТФБ уЕОФ-бОФХБО ЮЕТЕЪ ТХЮЕК бУ, ПРТПЛЙОХМ ЧУЕ РПУФЩ, ЪБЭЙЭБЧЫЙЕ ВБФБТЕА лПОЧЕОФБ, ПЧМБДЕМ ЕА Й ЪБЛМЕРБМ ПТХДЙС. ч пМЙХМЕ ЪБВЙМЙ ФТЕЧПЗХ. рПДОСМПУШ УЙМШОПЕ УНСФЕОЙЕ. дАЗПННШЕ РПЕИБМ РП ОБРТБЧМЕОЙА БФБЛЙ, УПВЙТБС ОБ УЧПЕН РХФЙ ЧПКУЛБ Й РПУМБЧ РТЙЛБЪБОЙС РТЙДЧЙОХФШ ТЕЪЕТЧЩ. оБЮБМШОЙЛ БТФЙММЕТЙЙ ЧЩУФБЧЙМ ОБ ТБЪМЙЮОЩИ РПЪЙГЙСИ РПМЕЧЩЕ ПТХДЙС У ГЕМША РТЙЛТЩФШ ПФУФХРМЕОЙЕ Й УДЕТЦБФШ ДЧЙЦЕОЙЕ РТПФЙЧОЙЛБ, ХЗТПЦБЧЫЕЕ ПМЙХМШУЛПНХ РБТЛХ. уДЕМБЧ ЬФЙ ТБУРПТСЦЕОЙС, ПО ПФРТБЧЙМУС ОБ ЧЩУПФХ, ОБИПДЙЧЫХАУС ОБРТПФЙЧ ВБФБТЕЙ. юЕТЕЪ ОЕВПМШЫХА ДПМЙОХ, ТБЪДЕМСЧЫХА ЙИ, ПФ ЬФПК ЧЩУПФЩ ДП РПДОПЦЙС ОБУЩРЙ РТПМЕЗБМ ИПД УППВЭЕОЙС, УДЕМБООЩК РП РТЙЛБЪБОЙА оБРПМЕПОБ ДМС РПДОПУБ Л ВБФБТЕЕ ВПЕРТЙРБУПЧ. рТЙЛТЩФЩК ПМЙЧЛПЧЩНЙ ЧЕФЧСНЙ, ПО ВЩМ ОЕЪБНЕФЕО. чПКУЛБ РТПФЙЧОЙЛБ УФПСМЙ Ч ВПЕЧПН РПТСДЛЕ уРТБЧБ Й УМЕЧБ ПФ ОЕЗП, Б ЗТХРРБ ЫФБВОЩИ ПЖЙГЕТПЧ ОБИПДЙМБУШ ОБ ВБФБТЕКОПК РМБФЖПТНЕ. оБРПМЕПО РТЙЛБЪБМ ВБФБМШПОХ, ЪБОЙНБЧЫЕНХ ЧЩУПФХ, УРХУФЙФШУС У ОЙН Ч ЬФПФ ИПД УППВЭЕОЙС. рПДПКДС Л РПДОПЦША ОБУЩРЙ ОЕЪБНЕФОП ДМС РТПФЙЧОЙЛБ, ПО РТЙЛБЪБМ ДБФШ ЪБМР РП ЧПКУЛБН, УФПСЧЫЙН ЧРТБЧП ПФ ОЕЕ, Б ЪБФЕН РП УФПСЧЫЙН ЧМЕЧП. рП ПДОХ УФПТПОХ ОБИПДЙМЙУШ ОЕБРПМЙФБОГЩ, РП ДТХЗХА — БОЗМЙЮБОЕ. оЕБРПМЙФБОГЩ РПДХНБМЙ, ЮФП ЙИ ПВУФТЕМЙЧБАФ БОЗМЙЮБОЕ, Й ФПЦЕ ПФЛТЩМЙ ПЗПОШ, ОЕ ЧЙДС ЧТБЗБ. ч ФХ ЦЕ НЙОХФХ ПДЙО ПЖЙГЕТ Ч ЛТБУОПН НХОДЙТЕ, ИМБДОПЛТПЧОП РТПЗХМЙЧБЧЫЙКУС РП РМБФЖПТНЕ, РПДОСМУС ОБ ОБУЩРШ У ГЕМША ТБЪХЪОБФШ П РТПЙУЫЕДЫЕН. тХЦЕКОЩК ЧЩУФТЕМ ЙЪ ИПДБ УППВЭЕОЙС РПТБЪЙМ ЕЗП Ч ТХЛХ, Й ПО УЧБМЙМУС Л РПДОПЦША ОБТХЦОПЗП ПФЛПУБ. уПМДБФЩ РПДОСМЙ ЕЗП Й РТЙОЕУМЙ Ч ИПД УППВЭЕОЙС. ьФП ПЛБЪБМУС ЗМБЧОПЛПНБОДХАЭЙК п"иБТБ. фБЛЙН ПВТБЪПН, ОБИПДСУШ УТЕДЙ УЧПЙИ ЧПКУЛ, ПО ЙУЮЕЪ, Й ОЙЛФП ЬФПЗП ОЕ ЪБНЕФЙМ. пО ПФДБМ УЧПА ЫРБЗХ Й ЪБСЧЙМ ОБЮБМШОЙЛХ БТФЙММЕТЙЙ, ЛФП ПО ФБЛПК. оБРПМЕПО ЪБЧЕТЙМ ЕЗП Ч ФПН, ЮФП ПО ОЕ РПДЧЕТЗОЕФУС ПУЛПТВМЕОЙСН. лБЛ ТБЪ Ч ЬФХ НЙОХФХ дАЗПННШЕ У УПВТБЧЫЙНЙУС ЧПКУЛБНЙ ПВПЫЕМ РТБЧЩК ЖМБОЗ РТПФЙЧОЙЛБ Й ХЗТПЦБМ РТЕТЧБФШ ЕЗП ЛПННХОЙЛБГЙЙ У ЗПТПДПН, ЮФП Й РТЙЧЕМП Л ПФУФХРМЕОЙА. чУЛПТЕ ПОП РТЕЧТБФЙМПУШ Ч ВЕЗУФЧП. рТПФЙЧОЙЛБ РТЕУМЕДПЧБМЙ РП РСФБН ДП УБНПЗП фХМПОБ Й РП ДПТПЗЕ Л ЖПТФХ нБМШВПУЛЕ. дАЗПННШЕ Ч ЬФПФ ДЕОШ РПМХЮЙМ ДЧЕ МЕЗЛЙЕ ТБОЩ. оБРПМЕПО ВЩМ РТПЙЪЧЕДЕО Ч РПМЛПЧОЙЛЙ. зЕОЕТБМХ нАТЕ ДПЧПМШОП ОЕЛУФБФЙ РТЙЫМП ЦЕМБОЙЕ, ЧПУРПМШЪПЧБЧЫЙУШ РПТЩЧПН ЧПКУЛ, ЧЪСФШ ЫФХТНПН ЖПТФ нБМШВПУЛЕ, ЮФП ПЛБЪБМПУШ ОЕЧЩРПМОЙНЩН. ъДЕУШ ПФМЙЮЙМУС уАЫЕ, ЧРПУМЕДУФЧЙЙ НБТЫБМ жТБОГЙЙ, ФПЗДБ ЛПНБОДЙТ ВБФБМШПОБ БТДЕЫУЛЙИ ЧПМПОФЕТПЧ.

пФВПТОЩК ПФТСД ЙЪ 2500 ЮЕМПЧЕЛ ЕЗЕТЕК Й ЗТЕОБДЕТ, ЪБФТЕВПЧБООЩК дАЗПННШЕ ЙЪ йФБМШСОУЛПК БТНЙЙ, РТЙВЩМ. чУЕ ЗПЧПТЙМП ЪБ ФП, ЮФПВЩ ОЕ НЕДМЙФШ ВПМШЫЕ ОЙ НЙОХФЩ У ЪБИЧБФПН НЩУБ лЬТ, Й ВЩМП ТЕЫЕОП ЫФХТНПЧБФШ нБМЩК зЙВТБМФБТ. дЕРХФБФЩ лПОЧЕОФБ, ОБИПДЙЧЫЙЕУС Ч рТПЧБОУЕ, РТЙВЩМЙ Ч пМЙХМШ. 14 ДЕЛБВТС ЖТБОГХЪУЛЙЕ ВБФБТЕЙ ПФЛТЩМЙ ВЕЗМЩК ПЗПОШ ВПНВБНЙ Й СДТБНЙ ЙЪ РСФОБДГБФЙ НПТФЙТ Й ФТЙДГБФЙ РХЫЕЛ ВПМШЫПЗП ЛБМЙВТБ. лБОПОБДБ РТПДПМЦБМБУШ ДЕОШ Й ОПЮШ У 15-ЗП РП 17-Е, ДП НПНЕОФБ ЫФХТНБ.

бТФЙММЕТЙС ДЕКУФЧПЧБМБ ПЮЕОШ ХДБЮОП. оЕРТЙСФЕМА РТЙЫМПУШ ОЕУЛПМШЛП ТБЪ ЪБНЕОСФШ РПДВЙФЩЕ ПТХДЙС ОПЧЩНЙ. рБМЙУБДЩ, ОБУЩРЙ ВЩМЙ ТБЪЧПТПЮЕОЩ. ъОБЮЙФЕМШОПЕ ЮЙУМП ВПНВ, ЪБМЕФБЧЫЙИ Ч ТЕДХФ, ЪБУФБЧЙМП ЗБТОЙЪПО РПЛЙОХФШ ЕЗП Й ЪБОСФШ РПЪЙГЙА РПЪБДЙ. зМБЧОПЛПНБОДХАЭЙК РТЙЛБЪБМ ДЧЙОХФШУС ОБ РТЙУФХР Ч ЮБУ ОПЮЙ, ТБУУЮЙФЩЧБС РПДПУРЕФШ Л ТЕДХФХ МЙВП ДП ФПЗП, ЛБЛ ЗБТОЙЪПО, РТЕДХРТЕЦДЕООЩК ПВ БФБЛЕ, ХУРЕЕФ ФХДБ ЧЕТОХФШУС, МЙВП, РП ЛТБКОЕК НЕТЕ, ПДОПЧТЕНЕООП У ОЙН. гЕМЩК ДЕОШ 16-ЗП ЫЕМ РТПМЙЧОПК ДПЦДШ, Й ЬФП НПЗМП ЪБДЕТЦБФШ ДЧЙЦЕОЙЕ ОЕЛПФПТЩИ ЛПМПОО. дАЗПННШЕ, ОЕ ПЦЙДБС ПФ ЬФПЗП ОЙЮЕЗП ИПТПЫЕЗП, ИПФЕМ ВЩМП ПФМПЦЙФШ БФБЛХ ОБ УМЕДХАЭЙК ДЕОШ, ОП, РПВХЦДБЕНЩК, У ПДОПК УФПТПОЩ, ДЕРХФБФБНЙ, ПВТБЪПЧБЧЫЙНЙ ЛПНЙФЕФ Й ЙУРПМОЕООЩНЙ ТЕЧПМАГЙПООПЗП ОЕФЕТРЕОЙС, Б У ДТХЗПК — УПЧЕФБНЙ оБРПМЕПОБ, УЮЙФБЧЫЕЗП, ЮФП РМПИБС РПЗПДБ ОЕ СЧМСЕФУС ОЕВМБЗПРТЙСФОЩН ПВУФПСФЕМШУФЧПН, РТПДПМЦБМ РПДЗПФПЧЛХ Л ЫФХТНХ. ч РПМОПЮШ, УПУТЕДПФПЮЙЧ ЧУЕ УЙМЩ Ч ДЕТЕЧОЕ уЕОБ, ПО РПУФТПЙМ ЮЕФЩТЕ ЛПМПООЩ. дЧЕ, УМБВЩЕ, ТБУРПМПЦЙМЙУШ ОБ РПЪЙГЙСИ РП ЛТБСН НЩУБ ДМС ОБВМАДЕОЙС ЪБ ДЧХНС ТЕДХФБНЙ — вБМБЗШЕ Й ьЗЙМШЕФФ. фТЕФШС, УПУФПСЧЫБС ЙЪ ПФВПТОЩИ ЧПКУЛ РПД ЛПНБОДПК мБВПТДБ, ОБРТБЧЙМБУШ РТСНП ОБ нБМЩК зЙВТБМФБТ. юЕФЧЕТФБС УМХЦЙМБ ТЕЪЕТЧПН. чП ЗМБЧЕ БФБЛХАЭЙИ УФБМ УБН дАЗПННШЕ. рПДПКДС Л РПДОПЦЙА НЩУБ, УФТЕМЛЙ ПФЛТЩМЙ ПЗПОШ. рТПФЙЧОЙЛ РТЕДХУНПФТЙФЕМШОП ХУФТПЙМ ЪБЗТБЦДЕОЙС ОБ ДПТПЗБИ, ФБЛ ЮФП Х ЗБТОЙЪПОБ ИЧБФЙМП ЧТЕНЕОЙ ТБЪПВТБФШ ОБ ВЙЧБЛЕ ТХЦШС, ЧЕТОХФШУС Ч ЖПТФ Й УФБФШ ЪБ ВТХУФЧЕТПН. уФТЕМЛПЧ Х ОЕЗП ПЛБЪБМПУШ ВПМШЫЕ, ЮЕН РТЕДРПМБЗБМЙ. юФПВЩ ПФФЕУОЙФШ ЙИ, ЮБУФШ ЖТБОГХЪУЛПК ЛПМПООЩ ТБУУЩРБМБУШ. оПЮШ УФПСМБ ПЮЕОШ ФЕНОБС. дЧЙЦЕОЙЕ ЪБНЕДМЙМПУШ, Й ЛПМПООБ ТБУУФТПЙМБУШ, ОП ЧУЕ ЦЕ ДПВТБМБУШ ДП ЖПТФБ Й ЪБМЕЗМБ Ч ОЕУЛПМШЛЙИ ЖМЕЫБИ. фТЙДГБФШ ЙМЙ УПТПЛ ЗТЕОБДЕТ РТПОЙЛМЙ ДБЦЕ Ч ЖПТФ, ОП ВЩМЙ ПФФЕУОЕОЩ ПЗОЕН ЙЪ ВТЕЧЕОЮБФПЗП ХЛТЩФЙС Й РТЙОХЦДЕОЩ ЧЕТОХФШУС ОБЪБД. дАЗПННШЕ Ч ПФЮБСОЙЙ ПФРТБЧЙМУС Л ЮЕФЧЕТФПК ЛПМПООЕ — ТЕЪЕТЧХ. еЕ ЧЕМ оБРПМЕПО. рП ЕЗП РТЙЛБЪБОЙА ЧРЕТЕДЙ ЫЕМ ВБФБМШПО, ЛПФПТЩК ВЩМ ЧЧЕТЕО ЙН нАЙТПОХ, ЛБРЙФБОХ БТФЙММЕТЙЙ, Ч УПЧЕТЫЕОУФЧЕ ЪОБЧЫЕНХ НЕУФОПУФШ. ч 3 ЮБУБ ХФТБ нАЙТПО РТПОЙЛ Ч ЖПТФ ЮЕТЕЪ БНВТБЪХТХ; ЪБ ОЙН РПУМЕДПЧБМЙ дАЗПННШЕ Й оБРПМЕПО. мБВПТД Й зЙМШПО РТПОЙЛМЙ У ДТХЗПК УФПТПОЩ. лБОПОЙТПЧ РЕТЕВЙМЙ Х ПТХДЙК. зБТОЙЪПО ПФПЫЕМ Л УЧПЕНХ ТЕЪЕТЧХ ОБ ИПМНЕ, ОБ ТБУУФПСОЙЙ ТХЦЕКОПЗП ЧЩУФТЕМБ ПФ ЖПТФБ. ъДЕУШ РТПФЙЧОЙЛ РЕТЕУФТПЙМУС Й РТПЙЪЧЕМ ФТЙ БФБЛЙ У ГЕМША ЧЕТОХФШ ЖПТФ. пЛПМП 5 ЮБУПЧ ХФТБ Л РТПФЙЧОЙЛХ ВЩМЙ РПДЧЕЪЕОЩ ДЧБ РПМЕЧЩИ ПТХДЙС, ОП, РП ТБУРПТСЦЕОЙА ОБЮБМШОЙЛБ БТФЙММЕТЙЙ, ХЦЕ РПДПУРЕМЙ ЕЗП ЛБОПОЙТЩ, Й ПТХДЙС ЖПТФБ РПЧЕТОХМЙУШ РТПФЙЧ ЧТБЗБ. ч ФЕНОПФЕ, РПД ДПЦДЕН, РТЙ ХЦБУОПН ЧЕФТЕ, УТЕДЙ ЧБМСЧЫЙИУС Ч ВЕУРПТСДЛЕ ФТХРПЧ, РПД УФПОЩ ТБОЕОЩИ Й ХНЙТБАЭЙИ, УФПЙМП ВПМШЫПЗП ФТХДБ ЙЪЗПФПЧЙФШ Л УФТЕМШВЕ ЫЕУФШ ПТХДЙК. мЙЫШ ФПМШЛП ПОЙ ПФЛТЩМЙ ПЗПОШ, РТПФЙЧОЙЛ ПФЛБЪБМУС ПФ РТПДПМЦЕОЙС БФБЛ Й РПЧЕТОХМ ОБЪБД. оЕНОПЗП УРХУФС УФБМП УЧЕФБФШ.

ьФЙ ФТЙ ЮБУБ ВЩМЙ ЮБУБНЙ НХЮЙФЕМШОЩИ ПЦЙДБОЙК Й ФТЕЧПЗ. фПМШЛП ДОЕН, ЮЕТЕЪ НОПЗП ЧТЕНЕОЙ РПУМЕ ЪБИЧБФБ ЖПТФБ, ЧПЫМЙ Ч ОЕЗП РТЕДУФБЧЙФЕМЙ лПОЧЕОФБ ХЧЕТЕООПК, НПМПДЕГЛПК РПУФХРША, У ПВОБЦЕООЩНЙ УБВМСНЙ, Й РПВМБЗПДБТЙМЙ УПМДБФ. оБ ТБУУЧЕФЕ ОБ ИПМНБИ, ЗПУРПДУФЧПЧБЧЫЙИ ОБД ьЗЙМШЕФФ Й вБМБЗШЕ, ВЩМП ЪБНЕЮЕОП ОЕУЛПМШЛП БОЗМЙКУЛЙИ ВБФБМШПОПЧ. пФ нБМПЗП зЙВТБМФБТБ, ЛПФПТЩК, ВХДХЮЙ ТБУРПМПЦЕО ОБ ЧЕТЫЙОЕ НЩУБ, ЗПУРПДУФЧХЕФ ОБД ОЙНЙ, БОЗМЙЮБОЕ ОБИПДЙМЙУШ ОБ ТБУУФПСОЙЙ РХЫЕЮОПЗП ЧЩУФТЕМБ. рЕТЧЩЕ ДЧБ ЮБУБ РПУМЕ ТБУУЧЕФБ РПВЕДПОПУОБС БТНЙС РПФТБФЙМБ ОБ УВПТ ЮБУФЕК. рТЙВЩМП ОЕУЛПМШЛП РПМЕЧЩИ ВБФБТЕК, Й Ч 10 ЮБУПЧ ХФТБ ОБЮБМПУШ ОБУФХРМЕОЙЕ ОБ РТПФЙЧОЙЛБ, РПУРЕЫОП ХИПДЙЧЫЕЗП ПФ ВЕТЕЗБ РПД РТЙЛТЩФЙЕН ЧПЕООЩИ ЛПТБВМЕК. л РПМХДОА ПО ВЩМ УПЧЕТЫЕООП ЙЪЗОБО У НЩУБ, Й ЖТБОГХЪЩ УФБМЙ ЪДЕУШ ИПЪСЕЧБНЙ.

пВБ ЪБОСФЩИ ЖПТФБ РТЕДУФБЧМСМЙ УПВПА МЙЫШ РТПУФЩЕ ВБФБТЕЙ, ЧЩМПЦЕООЩЕ ЙЪ ЛЙТРЙЮБ ОБ НПТУЛПН ВЕТЕЗХ, У ВПМШЫПК ВБЫОЕК ОБ ЗПТЦЕ, ЛПФПТБС УМХЦЙМБ ЧНЕУФЕ Й ЛБЪБТНПК Й ХЛТЩФЙЕН. оБД ВБЫОЕК, Ч 20 ФХБЪБИ ПФ ОЕЕ, ЧПЪЧЩЫБМЙУШ ИПМНЩ НЩУБ. ьФЙ ВБФБТЕЙ УПЧУЕН ОЕ РТЕДОБЪОБЮБМЙУШ ДМС ПВПТПОЩ РТПФЙЧ ОЕРТЙСФЕМС, ОБУФХРБАЭЕЗП У УХЫЙ Й ТБУРПМБЗБАЭЕЗП РХЫЛБНЙ. оБЫЙ ЫЕУФШДЕУСФ 24-ЖХОФПЧЩИ РХЫЕЛ Й 20 НПТФЙТ ОБИПДЙМЙУШ Х ДЕТЕЧОЙ уЕОЩ ОБ ЛПМЕУОПН ИПДХ Й РЕТЕДЛБИ, ОБ ТБУУФПСОЙЙ РХЫЕЮОПЗП ЧЩУФТЕМБ, ФБЛ ЛБЛ ВЩМП ЧБЦОП ВЕЪ НБМЕКЫЕЗП ЪБНЕДМЕОЙС ОБЮБФШ ЙЪ ОЙИ УФТЕМШВХ. пДОБЛП ОБЮБМШОЙЛ БТФЙММЕТЙЙ ПФЛБЪБМУС ПФ ПЗОЕЧЩИ РПЪЙГЙК ПВЕЙИ ВБФБТЕК, ВТХУФЧЕТЩ ЛПФПТЩИ ВЩМЙ ЙЪ ЛБНОС, Б ВБЫОС ОБИПДЙМБУШ Ч ФБЛПК ВМЙЪПУФЙ, ЮФП ТЙЛПЫЕФОЩЕ УОБТСДЩ Й ПВМПНЛЙ ЕЕ НПЗМЙ РПТБЦБФШ ЛБОПОЙТПЧ. пО ОБНЕФЙМ ПЗОЕЧЩЕ РПЪЙГЙЙ ДМС ВБФБТЕК ОБ ЧЩУПФБИ. пУФБФПЛ ДОС РТЙЫМПУШ ЪБФТБФЙФШ ОБ ЙИ ПВПТХДПЧБОЙЕ. оЕУЛПМШЛП 12-ЖХОФПЧЩИ РХЫЕЛ Й ЗБХВЙГ ОБЮБМЙ ПВУФТЕМЙЧБФШ ОЕРТЙСФЕМШУЛЙЕ ЫМАРЩ, ЛПЗДБ ФЕ ОБНЕТЕЧБМЙУШ РЕТЕКФЙ У НБМПЗП ТЕКДБ ОБ ВПМШЫПК. оБ ТЕКДЕ ГБТЙМП ЧЕМЙЮБКЫЕЕ УНСФЕОЙЕ. лПТБВМЙ УОСМЙУШ У СЛПТС. уФПСМБ РБУНХТОБС РПЗПДБ, Й ЗТПЪЙМ РПДОСФШУС РПТЩЧЙУФЩК АЗП-ЪБРБДОЩК ЧЕФЕТ, ДХАЭЙК ФТЙ ДОС УТСДХ Й УРПУПВОЩК ОБ ЧУЕ ЬФП ЧТЕНС РПНЕЫБФШ ЧЩИПДХ ЬУЛБДТЩ ЛПБМЙГЙЙ У ТЕКДПЧ, ПВТЕЛБС ЕЕ ОБ РПМОЩК ТБЪЗТПН.

ыФХТН ПВПЫЕМУС ТЕУРХВМЙЛБОУЛПК БТНЙЙ Ч 1000 ЮЕМПЧЕЛ ХВЙФЩНЙ Й ТБОЕОЩНЙ. рПД оБРПМЕПОПН ВЩМБ ХВЙФБ МПЫБДШ ЧЩУФТЕМПН У ВБФБТЕЙ нБМПЗП зЙВТБМФБТБ. оБЛБОХОЕ БФБЛЙ ПО ВЩМ УВТПЫЕО ОБ ЪЕНМА Й ТБУЫЙВУС. хФТПН ПО РПМХЮЙМ ПФ БОЗМЙКУЛПЗП ЛБОПОЙТБ МЕЗЛХА ЛПМПФХА ТБОХ Ч ЙЛТХ. зЕОЕТБМ мБВПТД Й ЛБРЙФБО нАЙТПО ВЩМЙ ФСЦЕМП ТБОЕОЩ. рПФЕТЙ ЧТБЗБ ХВЙФЩНЙ Й ТБОЕОЩНЙ ДПУФЙЗБМЙ 2500 ЮЕМПЧЕЛ.

оБНЕФЙЧ ПЗОЕЧЩЕ РПЪЙГЙЙ ДМС ВБФБТЕК Й ПФДБЧ ЧУЕ РТЙЛБЪБОЙС, ОЕПВИПДЙНЩЕ ДМС РБТЛБ, оБРПМЕПО ПФРТБЧЙМУС ОБ ВБФБТЕА лПОЧЕОФБ У ГЕМША БФБЛПЧБФШ ЖПТФ нБМШВПУЛЕ. пО ЪБСЧЙМ ЗЕОЕТБМБН: «ъБЧФТБ ЙМЙ УБНПЕ РПЪДОЕЕ РПУМЕЪБЧФТБ ЧЩ ВХДЕФЕ ХЦЙОБФШ Ч фХМПОЕ». ьФП ФПФЮБУ ЦЕ УДЕМБМПУШ РТЕДНЕФПН ПВУХЦДЕОЙС. оЕЛПФПТЩЕ ОБДЕСМЙУШ, ЮФП ФБЛ Й ВХДЕФ, ВПМШЫБС ЦЕ ЮБУФШ ОБ ЬФП ОЕ ТБУУЮЙФЩЧБМБ, ИПФС ЧУЕ ЗПТДЙМЙУШ ПДЕТЦБООПК РПВЕДПК. бОЗМЙКУЛЙК БДНЙТБМ, ХЪОБЧ П ЧЪСФЙЙ нБМПЗП зЙВТБМФБТБ, ФПФЮБУ ЦЕ РПУМБМ РТЙЛБЪБОЙЕ ХДЕТЦБФШ ЖПТФЩ ьЗЙМШЕФФ Й вБМБЗШЕ ДМС ФПЗП, ЮФПВЩ ДБФШ ЧПЪНПЦОПУФШ РПДЛТЕРМЕОЙСН, ЛПФПТЩЕ ПО УЕКЮБУ ЦЕ ЧЩЫМЕФ ЙЪ ЗПТПДБ, ЧЩУБДЙФШУС ОБ ВЕТЕЗ Й ПФВЙФШ нБМЩК зЙВТБМФБТ, ФБЛ ЛБЛ ПФ ЬФПЗП ЪБЧЙУЙФ ВЕЪПРБУОПУФШ ЕЗП СЛПТОПК УФПСОЛЙ. у ЬФПК ГЕМША БДНЙТБМ ПФРТБЧЙМУС Ч фХМПО Й РПФТЕВПЧБМ, ЮФПВЩ ДМС ЧЪСФЙС ЬФПЗП ЖПТФБ ВЩМП ЧЩУБЦЕОП 6000 ЮЕМПЧЕЛ. ч УМХЮБЕ, ЕУМЙ ПОЙ ОЕ УНПЗХФ ПФВЙФШ ЕЗП, ПОЙ ДПМЦОЩ ПЛПРБФШУС ОБ ПВПЙИ ИПМНБИ ЧЩЫЕ вБМБЗШЕ Й ьЗЙМШЕФФБ, ЮФПВЩ ЧЩЙЗТБФШ 8–10 ДОЕК, РП ЙУФЕЮЕОЙЙ ЛПФПТЩИ ПЦЙДБМЙУШ РПДЛТЕРМЕОЙС. оП ЛПЗДБ Ч РПМДЕОШ ЕНХ ДБМЙ ЪОБФШ УЙЗОБМБНЙ, ЮФП ФТЕИГЧЕФОПЕ ЪОБНС ХЦЕ ТБЪЧЕЧБЕФУС ОБ ВБФБТЕСИ Й УПАЪОЩЕ ЧПКУЛБ УОПЧБ РПЗТХЪЙМЙУШ ОБ УХДБ, БДНЙТБМПН ПЧМБДЕМ УФТБИ ПЛБЪБФШУС ЪБРЕТФЩН ОБ ТЕКДБИ. пО РТЙЛБЪБМ ЬУЛБДТЕ УОСФШУС У СЛПТС, РПДОСФШ РБТХУБ, ЧЩКФЙ У ТЕКДПЧ Й ЛТЕКУЙТПЧБФШ ЧОЕ ДПУСЗБЕНПУФЙ РХЫЕЮОЩИ ЧЩУФТЕМПЧ У ВЕТЕЗБ. фЕН ЧТЕНЕОЕН ВЩМ УПЪЧБО ЧПЕООЩК УПЧЕФ. рТПФПЛПМЩ ЕЗП РПРБМЙ Ч ТХЛЙ дАЗПННШЕ, УТБЧОЙЧЫЕЗП ЙИ У РТПФПЛПМБНЙ ЖТБОГХЪУЛПЗП ЧПЕООПЗП УПЧЕФБ Ч пМЙХМЕ 15 ПЛФСВТС. дАЗПННШЕ ОБЫЕМ, ЮФП оБРПМЕПО ЧУЕ РТЕДЧЙДЕМ ЪБТБОЕЕ. уФБТЩК Й ПФЧБЦОЩК ЗЕОЕТБМ У ХДПЧПМШУФЧЙЕН ПВ ЬФПН ТБУУЛБЪЩЧБМ. ч УБНПН ДЕМЕ, Ч ЬФЙИ РТПФПЛПМБИ ЗПЧПТЙМПУШ, ЮФП «УПЧЕФ УРТПУЙМ Х БТФЙММЕТЙКУЛЙИ Й ЙОЦЕОЕТОЩИ ПЖЙГЕТПЧ, ЙНЕЕФУС МЙ ОБ ВПМШЫПН Й НБМПН ТЕКДБИ ФБЛПК РХОЛФ, ЗДЕ НПЗМБ ВЩ УФБФШ ЬУЛБДТБ, ОЕ РПДЧЕТЗБСУШ ПРБУОПУФЙ ПФ ВПНВ Й ЛБМЕОЩИ СДЕТ У ВБФБТЕК ьЗЙМШЕФФ Й вБМБЗШЕ; ПЖЙГЕТЩ ПВПЙИ ТПДПЧ ПТХЦЙС ПФЧЕФЙМЙ, ЮФП ОЕ ЙНЕЕФУС. ч УМХЮБЕ, ЕУМЙ ЬУЛБДТБ РПЛЙОЕФ фХМПО, УЛПМШЛП УМЕДХЕФ ЕК ПУФБЧЙФШ Ч ОЕН ЗБТОЙЪПОБ? уЛПМШЛП ЧТЕНЕОЙ УНПЦЕФ ПО ДЕТЦБФШУС? пФЧЕФ: ОХЦОП 18000 ЮЕМПЧЕЛ; ДЕТЦБФШУС ПОЙ УНПЗХФ УБНПЕ ВПМШЫЕЕ 40 ДОЕК, ЕУМЙ ВХДЕФ РТПДПЧПМШУФЧЙЕ. фТЕФЙК ЧПРТПУ: ОЕ УППФЧЕФУФЧХЕФ МЙ ЙОФЕТЕУБН УПАЪОЙЛПЧ ОЕНЕДМЕООП ПЮЙУФЙФШ ЗПТПД, РТЕДБЧ ПЗОА ЧУЕ, ЮЕЗП ОЕМШЪС ЪБИЧБФЙФШ У УПВПК? чПЕООЩК УПЧЕФ ЕДЙОПДХЫОП ОБУФБЙЧБЕФ ОБ ПУФБЧМЕОЙЙ ЗПТПДБ: Х ЗБТОЙЪПОБ, ЛПФПТЩК НПЦОП ПУФБЧЙФШ Ч фХМПОЕ, ОЕ ВХДЕФ ЧПЪНПЦОПУФЙ ПФУФХРЙФШ Й ЕНХ ОЕМШЪС ВХДЕФ ВПМЕЕ РПУЩМБФШ РПДЛТЕРМЕОЙК, ПО ВХДЕФ ПЭХЭБФШ ОЕДПУФБФПЛ Ч ОЕПВИПДЙНЩИ РТЙРБУБИ. уЧЕТИ ФПЗП, ДЧХНС ОЕДЕМСНЙ ТБОШЫЕ ЙМЙ РПЪЦЕ ПО РТЙОХЦДЕО ВХДЕФ ЛБРЙФХМЙТПЧБФШ Й ФПЗДБ ЕЗП ЪБУФБЧСФ УДБФШ ОЕЧТЕДЙНЩНЙ Й БТУЕОБМ, Й ЖМПФ, Й ЧУЕ УППТХЦЕОЙС».

ч фХМПОЕ ТБЪОЕУМБУШ ЧЕУФШ, ЮФП ЧПЕООЩК УПЧЕФ ТЕЫЙМ ПЮЙУФЙФШ ЗПТПД. оЕДПХНЕОЙЕ Й ФТЕЧПЗБ ДПУФЙЗМЙ ЛТБКОЙИ РТЕДЕМПЧ. цЙФЕМЙ УПЧУЕН ОЕ ЪБНЕФЙМЙ ЧЪСФЙС нБМПЗП зЙВТБМФБТБ. пОЙ ЪОБМЙ, ЮФП ОПЮША РТПФЙЧ ОЕЗП ЧЕМБУШ БФБЛБ, ОП ОЕ РТЙДБЧБМЙ ЬФПНХ ОЙЛБЛПЗП ЪОБЮЕОЙС. ч ФП ЧТЕНС, ЛПЗДБ ПОЙ ЦДБМЙ ЙЪВБЧМЕОЙС, ХВБАЛЙЧБС УЕВС ОБДЕЦДПК ОБ УЛПТПЕ РТЙВЩФЙЕ РПДЛТЕРМЕОЙК — ЙН РТЙЫМПУШ ОБЮБФШ ДХНБФШ ПВ ПУФБЧМЕОЙЙ УЧПЙИ ДПНПЧ, УЧПЕК ПФЮЙЪОЩ! — чПЕООЩК УПЧЕФ ТБУРПТСДЙМУС ЧЪПТЧБФШ ЖПТФЩ рПНЕ Й мБ-нБМШЗ. жПТФ рПНЕ ВЩМ ЧЪПТЧБО Ч ОПЮШ У 17-ЗП ОБ 18-Е. пЮЙЭЕОЙЕ ЖПТФПЧ жБТПО, нБМШВПУЛЕ, ТЕДХФПЧ тХЦ Й вМБО Й уЕОФ-лБФТЙО РТПЙЪПЫМП Ч ФХ ЦЕ ОПЮШ. 18-ЗП ЧУЕ ЬФЙ ЖПТФЩ ВЩМЙ ЪБОСФЩ ЖТБОГХЪБНЙ.

17-ЗП РЕТЕД ТБУУЧЕФПН, Ч ФП ЧТЕНС, ЛБЛ ЫЕМ ЫФХТН нБМПЗП зЙВТБМФБТБ, мБРХБР ЪБИЧБФЙМ ЗПТХ жБТПО РПУМЕ ДПЧПМШОП ЗПТСЮЕК УИЧБФЛЙ Й ПВМПЦЙМ ЖПТФ. ч ЬФПН ДЕМЕ ПФМЙЮЙМУС мБЗБТР — РПМЛПЧОЙЛ пЧЕТОУЛПЗП РПМЛБ, ЧРПУМЕДУФЧЙЙ ДЙЧЙЪЙПООЩК ЗЕОЕТБМ, ХВЙФЩК Ч ЙФБМШСОУЛПН РПИПДЕ. рПМПЦЕОЙЕ ЧЕЭЕК ВЩМП ОБУФПМШЛП ОЕСУОП, ЮФП, ЛПЗДБ ЧПКУЛБ ХЪОБМЙ П ЧЪТЩЧЕ ЖПТФБ рПНЕ, ТБУРТПУФТБОЙМУС УМХИ, ВХДФП ЬФП РТПЙЪПЫМП Ч УЧСЪЙ УП УМХЮБКОЩН РПЦБТПН Ч РПТПИПЧПН РПЗТЕВЕ. чМБДЕС нБМШВПУЛЕ Й ДТХЗЙНЙ ЖПТФБНЙ, ПЛТХЦБЧЫЙНЙ фХМПО, ЛТПНЕ ЖПТФБ мБ-нБМШЗ, ЗДЕ ЕЭЕ ОБИПДЙМУС РТПФЙЧОЙЛ, БТНЙС ДОЕН 18-ЗП ЮЙУМБ РТЙДЧЙОХМБУШ Л ЧБМБН ЛТЕРПУФЙ. чЕУШ ДЕОШ ЗПТПД ПВУФТЕМЙЧБМУС ЙЪ ОЕУЛПМШЛЙИ НПТФЙТ.

бОЗМП-ЙУРБОУЛБС ЬУЛБДТБ, УХНЕЧЫБС ЧЩКФЙ У ТЕКДПЧ, ЛТЕКУЙТПЧБМБ ЪБ ЙИ РТЕДЕМБНЙ. нПТЕ ВЩМП РПЛТЩФП ЫМАРЛБНЙ Й НБМЩНЙ УХДБНЙ РТПФЙЧОЙЛБ, ОБРТБЧМСЧЫЙНЙУС Л ЬУЛБДТЕ. йН РТЙИПДЙМПУШ ДЧЙЗБФШУС НЙНП ЖТБОГХЪУЛЙИ ВБФБТЕК; ОЕУЛПМШЛП УХДПЧ Й ЪОБЮЙФЕМШОПЕ ЮЙУМП ЫМАРПЛ ВЩМЙ РХЭЕОЩ ЛП ДОХ.

чЕЮЕТПН 18-ЗП РП УФТБЫОПНХ ЧЪТЩЧХ ХЪОБМЙ ПВ ХОЙЮФПЦЕОЙЙ ЗМБЧОПЗП РПТПИПЧПЗП РПЗТЕВБ. ч ФП ЦЕ НЗОПЧЕОЙЕ Ч БТУЕОБМЕ РПЛБЪБМУС ПЗПОШ Ч ЮЕФЩТЕИ — РСФЙ НЕУФБИ, Б РПМЮБУБ УРХУФС ЧЕУШ ТЕКД ВЩМ ПВЯСФ РМБНЕОЕН. фП ВЩМЙ РПДПЦЦЕОЩ ДЕЧСФШ ЖТБОГХЪУЛЙИ МЙОЕКОЩИ ЛПТБВМЕК Й ЮЕФЩТЕ ЖТЕЗБФБ. оБ ОЕУЛПМШЛП МШЕ ЛТХЗПН ЗПТЙЪПОФ ОБИПДЙМУС ЛБЛ ВЩ Ч ПЗОЕ; ВЩМП ЧЙДОП ЛБЛ ДОЕН. ъТЕМЙЭЕ ВЩМП ЧЕМЙЮЕУФЧЕООПЕ, ОП ХЦБУОПЕ. лБЦДХА УЕЛХОДХ ЦДБМЙ ЧЪТЩЧБ ЖПТФБ мБ-нБМШЗ, ОП ЕЗП ЗБТОЙЪПО, ВПСУШ ВЩФШ ПФТЕЪБООЩН ПФ ЗПТПДБ, ОЕ ХУРЕМ ЪБМПЦЙФШ НЙОЩ. фПК ЦЕ ОПЮША Ч ЖПТФ ЧПЫМЙ ЖТБОГХЪУЛЙЕ УФТЕМЛЙ. фХМПО ВЩМ ПВЯСФ ХЦБУПН. вПМШЫБС РПМПЧЙОБ ЦЙФЕМЕК РПУРЕЫОП РПЛЙОХМБ ЗПТПД. фЕ, ЛФП ПУФБМУС, ЪБВБТТЙЛБДЙТПЧБМЙУШ Ч ДПНБИ, ПРБУБСУШ НБТПДЕТПЧ. бТНЙС ПУБЦДБАЭЙИ УФПСМБ Ч ВПЕЧПН РПТСДЛЕ ОБ ЗМБУЙУЕ.

18-ЗП Ч 10 ЮБУПЧ ЧЕЮЕТБ РПМЛПЧОЙЛ юЕТЧПОЙ ЧЪМПНБМ ЧПТПФБ Й У РБФТХМЕН Ч 200 ЮЕМПЧЕЛ ЧПЫЕМ Ч ЗПТПД. йН ВЩМ ПВПКДЕО ЧЕУШ фХМПО. рПЧУАДХ ГБТЙМБ ЧЕМЙЮБКЫБС ФЙЫЙОБ. ч РПТФХ ЧБМСМЙУШ ЗТХДЩ ВБЗБЦБ, ОБ РПЗТХЪЛХ ЛПФПТПЗП Х ВЕЦБЧЫЙИ ЦЙФЕМЕК ОЕ ИЧБФЙМП ЧТЕНЕОЙ. тБЪОЕУУС УМХИ, ЮФП РПДМПЦЕОЩ ЖЙФЙМЙ ДМС ЧЪТЩЧБ РПТПИПЧЩИ РПЗТЕВПЧ. вЩМЙ РПУМБОЩ ДПЪПТЩ ЙЪ ЛБОПОЙТПЧ, ЮФПВ РТПЧЕТЙФШ ЬФП. ъБФЕН ЧПЫМЙ Ч ЗПТПД ЧПКУЛБ, ОБЪОБЮЕООЩЕ ДМС ЕЗП ПИТБОЩ. ч НПТУЛПН БТУЕОБМЕ ПЛБЪБМУС ЮТЕЪЧЩЮБКОЩК ВЕУРПТСДПЛ. 800–900 ЗБМЕТОЩИ ЛБФПТЦОЙЛПЧ У ЧЕМЙЮБКЫЙН ХУЕТДЙЕН ЪБОЙНБМЙУШ ФХЫЕОЙЕН РПЦБТБ. йНЙ ВЩМБ ПЛБЪБОБ ЗТПНБДОБС ХУМХЗБ; ПОЙ РТПФЙЧПДЕКУФЧПЧБМЙ БОЗМЙКУЛПНХ ПЖЙГЕТХ уЙДОЕА уНЙФХ, ЛПФПТПНХ ВЩМ РПТХЮЕО РПДЦПЗ УХДПЧ Й БТУЕОБМБ. ьФПФ ПЖЙГЕТ ПЮЕОШ РМПИП ЙУРПМОЙМ УЧПА ПВСЪБООПУФШ, Й ТЕУРХВМЙЛБ ДПМЦОБ ВЩФШ ЕНХ РТЙЪОБФЕМШОБ ЪБ ФЕ ЧЕУШНБ ГЕООЩЕ РТЕДНЕФЩ, ЛПФПТЩЕ УПИТБОЙМЙУШ Ч БТУЕОБМЕ. оБРПМЕПО ПФРТБЧЙМУС ФХДБ У ЛБОПОЙТБНЙ Й ПЛБЪБЧЫЙНЙУС Ч ОБМЙЮЙЙ ТБВПЮЙНЙ. ч ФЕЮЕОЙЕ ОЕУЛПМШЛЙИ ДОЕК ЕНХ ХДБМПУШ РПФХЫЙФШ РПЦБТ Й УПИТБОЙФШ БТУЕОБМ. рПФЕТЙ, ЛПФПТЩЕ РПОЕУ ЖМПФ, ВЩМЙ ЪОБЮЙФЕМШОЩ, ОП ЙНЕМЙУШ ЕЭЕ ПЗТПНОЩЕ ЪБРБУЩ. вЩМЙ УРБУЕОЩ ЧУЕ РПТПИПЧЩЕ РПЗТЕВБ, ЪБ ЙУЛМАЮЕОЙЕН ЗМБЧОПЗП. чП ЧТЕНС ЙЪНЕООЙЮЕУЛПК УДБЮЙ фХМПОБ ФБН ОБИПДЙМУС 31 ЧПЕООЩК ЛПТБВМШ. юЕФЩТЕ ЙЪ ОЙИ ВЩМЙ ЙУРПМШЪПЧБОЩ ДМС РЕТЕЧПЪЛЙ 5 000 НБФТПУПЧ Ч вТЕУФ Й тПЫЖПТ, ДЕЧСФШ ВЩМЙ УПЦЦЕОЩ УПАЪОЙЛБНЙ ОБ ТЕКДЕ, Б ФТЙОБДГБФШ ПУФБЧМЕОЩ ТБЪПТХЦЕООЩНЙ Ч ДПЛБИ. у УПВПК УПАЪОЙЛБНЙ ВЩМП ХЧЕДЕОП ЮЕФЩТЕ, ЙЪ ЛПФПТЩИ ПДЙО УЗПТЕМ Ч мЙЧПТОП. вПСМЙУШ, ЛБЛ ВЩ УПАЪОЙЛЙ ОЕ ЧЪПТЧБМЙ ДПЛ Й ЕЗП ДБНВЩ, ОП ОБ ЬФП Х ОЙИ ОЕ ИЧБФЙМП ЧТЕНЕОЙ. фТЙОБДГБФШ ЛПТБВМЕК Й ЖТЕЗБФПЧ, УЗПТЕЧЫЙИ ОБ ТЕКДЕ, ПВТБЪПЧБМЙ ТСД ЪБЗТБЦДЕОЙК. ч ФЕЮЕОЙЕ ЧПУШНЙ ЙМЙ ДЕУСФЙ МЕФ РТПЙЪЧПДЙМЙУШ РПРЩФЛЙ ЙИ ХДБМЙФШ, Й, ОБЛПОЕГ, ОЕБРПМЙФБОУЛЙН ЧПДПМБЪБН ХДБМПУШ ЬФП ЙУРПМОЙФШ РТЙ РПНПЭЙ ТБУРЙМЙЧБОЙС ПУФПЧПЧ, ХДБМСС ЙИ ЛХУПЛ ЪБ ЛХУЛПН. бТНЙС ЧПЫМБ Ч ЗПТПД 19-ЗП. уЕНШДЕУСФ ДЧБ ЮБУБ ПОБ ОБИПДЙМБУШ РПД ТХЦШЕН, Ч ДПЦДШ Й УМСЛПФШ. ч ЗПТПДЕ ЕА ВЩМП РТПЙЪЧЕДЕОП НОПЗП ВЕУРПТСДЛПЧ ЛБЛ ВЩ У ТБЪТЕЫЕОЙС ОБЮБМШУФЧБ, ОБДБЧБЧЫЕЗП УПМДБФБН ПВЕЭБОЙК ЧП ЧТЕНС ПУБДЩ. зМБЧОПЛПНБОДХАЭЙК ЧПУУФБОПЧЙМ РПТСДПЛ, ПВЯСЧЙЧ ЧУЕ ЙНХЭЕУФЧП фХМПОБ УПВУФЧЕООПУФША БТНЙЙ Й РТЙЛБЪБМ УОЕУФЙ ЧУЕ Ч ГЕОФТБМШОЩЕ УЛМБДЩ ЛБЛ ЙЪ ЮБУФОЩИ УЛМБДПЧ, ФБЛ Й ЙЪ РПЛЙОХФЩИ ДПНПЧ. чРПУМЕДУФЧЙЙ ТЕУРХВМЙЛБ ЛПОЖЙУЛПЧБМБ ЧУЕ ЬФП, ЧЩДБЧ Ч ОБЗТБДХ ЛБЦДПНХ ПЖЙГЕТХ Й УПМДБФХ ЗПДПЧПК ПЛМБД ЦБМПЧБОШС.

ьНЙЗТБГЙС ЙЪ фХМПОБ ВЩМБ ЧЕУШНБ ЪОБЮЙФЕМШОПК. оЕБРПМЙФБОУЛЙЕ, БОЗМЙКУЛЙЕ Й ЙУРБОУЛЙЕ ЛПТБВМЙ ВЩМЙ РЕТЕРПМОЕОЩ. ьФП ЧЩОХДЙМП ЙИ ВТПУЙФШ СЛПТШ ОБ йЕТУЛПН ТЕКДЕ Й ТБУРПМПЦЙФШ ВЕЗМЕГПЧ ВЙЧБЛПН ОБ ПУФТПЧБИ рПТЛЕТПМШ Й мЕЧБОФ. зПЧПТСФ, ЮФП ЙИ ОБУЮЙФЩЧБМПУШ ПЛПМП 14 000 ЮЕМПЧЕЛ.

дАЗПННШЕ ПФДБМ РТЙЛБЪ ОЕ УОЙНБФШ ВЕМПЗП ЪОБНЕОЙ У ЖПТФПЧ Й ВБУФЙПОПЧ ТЕКДБ, ЮФП ЧЧЕМП Ч ЪБВМХЦДЕОЙЕ НОПЗЙЕ ЧПЕООЩЕ ЛПТБВМЙ Й ЛПННЕТЮЕУЛЙЕ УХДБ, РПДЧПЪЙЧЫЙЕ РТЙРБУЩ ДМС РТПФЙЧОЙЛБ. ч ФЕЮЕОЙЕ НЕУСГБ РПУМЕ ЧЪСФЙС ЗПТПДБ ОЕ РТПИПДЙМП ОЙ ПДОПЗП ДОС, ЮФПВЩ ОЕ ЪБИЧБФЩЧБМЙУШ ПВЙМШОП ОБЗТХЦЕООЩЕ УХДБ. пДЙО БОЗМЙКУЛЙК ЖТЕЗБФ ХЦЕ ВЩМП РТЙЮБМЙМ Л вПМШЫПК ВБЫОЕ. пО ЧЕЪ ОЕУЛПМШЛП НЙММЙПОПЧ ДЕОЕЗ. еЗП УПЮМЙ ХЦЕ ЪБИЧБЮЕООЩН Й ДЧБ НПТУЛЙИ ПЖЙГЕТБ ОБ ВПФЙЛЕ РПДРМЩМЙ Л ОЕНХ, ЧЪПЫМЙ ОБ РБМХВХ Й ЪБСЧЙМЙ ЛБРЙФБОХ, ЮФП ЖТЕЗБФ Ч ЛБЮЕУФЧЕ РТЙЪБ ОБИПДЙФУС Ч ЙИ ЧМБУФЙ. лБРЙФБО РПУБДЙМ Ч ФТАН ПВПЙИ УНЕМШЮБЛПЧ, РЕТЕТЕЪБМ РТЙЮБМШОЩЕ ЛБОБФЩ Й УХНЕМ ЧЩВТБФШУС ВЕЪ ВПМШЫЙИ РПЧТЕЦДЕОЙК. ч ЛПОГЕ ДЕЛБВТС, ЧЕЮЕТПН, ПЛПМП 8 ЮБУПЧ, ОБЮБМШОЙЛ БТФЙММЕТЙЙ, ОБИПДСУШ ОБ ОБВЕТЕЦОПК, ЪБНЕФЙМ РПДИПДЙЧЫХА БОЗМЙКУЛХА ЫМАРЛХ. пЖЙГЕТ, УПКДС У ОЕЕ, УРТПУЙМ, ЗДЕ ЛЧБТФЙТБ БДНЙТБМБ МПТДБ иХДБ. пО ПЛБЪБМУС ЛБРЙФБОПН РТЕЛТБУОПЗП ВТЙЗБ, РТЙЫЕДЫЕЗП У ДЕРЕЫБНЙ Й У ЧЕУФША П РТЙВЩФЙЙ РПДЛТЕРМЕОЙК. уХДОП ВЩМП ЧЪСФП Й ДЕРЕЫЙ РТПЮФЕОЩ.

оБТПДОЩЕ РТЕДУФБЧЙФЕМЙ, РП ЪБЛПОБН ФПЗП ЧТЕНЕОЙ, ХЮТЕДЙМЙ ТЕЧПМАГЙПООЩК ФТЙВХОБМ; ОП ЧУЕ ЧЙОПЧОЩЕ ВЕЦБМЙ ЧНЕУФЕ У ОЕРТЙСФЕМЕН; ФЕ ЦЕ, ЛФП ТЕЫЙМУС ПУФБФШУС, ЮХЧУФЧПЧБМЙ УЕВС ОЕЧЙОПЧОЩНЙ. пДОБЛП ФТЙВХОБМ БТЕУФПЧБМ ОЕУЛПМШЛП ЮЕМПЧЕЛ, УМХЮБКОП ОЕ ХУРЕЧЫЙИ ХКФЙ У ОЕРТЙСФЕМЕН, Й ЛБЪОЙМ ЙИ Ч ОБЛБЪБОЙЕ ЪБ УПЧЕТЫЕООЩЕ ЙНЙ ЪМПДЕСОЙС. оП ЧПУШНЙ — ДЕУСФЙ ЦЕТФЧ ВЩМП НБМП. рТЙВЕЗМЙ Л ХЦБУОПНХ УТЕДУФЧХ, ИБТБЛФЕТЙЪХАЭЕНХ ДХИ ФПК ЬРПИЙ: ВЩМП ПВЯСЧМЕОП, ЮФП ЧУЕН, ЛФП РТЙ БОЗМЙЮБОБИ ТБВПФБМ Ч БТУЕОБМЕ, ОБДМЕЦЙФ УПВТБФШУС ОБ нБТУПЧП РПМЕ ДМС ЪБРЙУЙ ЖБНЙМЙК. дБМЙ РПОСФШ, ЮФП ЬФП ДЕМБЕФУС У ГЕМША РТЙОСФШ ЙИ ЧОПЧШ ОБ УМХЦВХ. рПЮФЙ 200 ЮЕМПЧЕЛ УФБТЫЙИ ТБВПЮЙИ, ЛПОФПТЭЙЛПЧ Й ДТХЗЙИ НЕМЛЙИ УМХЦБЭЙИ РПЧЕТЙМЙ ЬФПНХ Й СЧЙМЙУШ; ЙИ ЖБНЙМЙЙ ВЩМЙ ЪБРЙУБОЩ Й ФЕН ВЩМП ХДПУФПЧЕТЕОП, ЮФП ПОЙ УПИТБОСМЙ УЧПЙ НЕУФБ РТЙ БОЗМЙЮБОБИ. фПФЮБУ ЦЕ ОБ ФПН ЦЕ РПМЕ ТЕЧПМАГЙПООЩК ФТЙВХОБМ РТЙУХДЙМ ЧУЕИ ЙИ Л УНЕТФЙ. вБФБМШПО УБОЛАМПФПЧ Й НБТУЕМШГЕЧ, ЧЩЪЧБООЩК ФХДБ, ТБУУФТЕМСМ ЙИ. рПДПВОЩК РПУФХРПЛ ОЕ ОХЦДБЕФУС Ч ЛПННЕОФБТЙСИ. оП ЬФП ВЩМБ ЕДЙОУФЧЕООБС НБУУПЧБС ЛБЪОШ. оЕЧЕТОП, ЮФП ЛПЗП ВЩ ФП ОЙ ВЩМП ТБУУФТЕМЙЧБМЙ ЛБТФЕЮША. оБЮБМШОЙЛ БТФЙММЕТЙЙ Й ЛБОПОЙТЩ ТЕЗХМСТОПК БТНЙЙ ОЕ УФБМЙ ВЩ Ч ЬФПН ХЮБУФЧПЧБФШ. ч мЙПОЕ ЬФЙ ХЦБУЩ УПЧЕТЫЙМЙ ЛБОПОЙТЩ ТЕЧПМАГЙПООПК БТНЙЙ. дЕЛТЕФПН лПОЧЕОФБ фХМПОУЛПНХ РПТФХ ВЩМП ДБОП ОПЧПЕ ОБЪЧБОЙЕ — «РПТФ зПТБ» — Й ВЩМП РТЙЛБЪБОП ТБЪТХЫЙФШ ЧУЕ ПВЭЕУФЧЕООЩЕ ЪДБОЙС, ЪБ ЙУЛМАЮЕОЙЕН РТЙЪОБООЩИ ОЕПВИПДЙНЩНЙ ДМС ЖМПФБ Й ЗТБЦДБОУЛПЗП ХРТБЧМЕОЙС. ьФПФ УХНБУВТПДОЩК ДЕЛТЕФ ОБЮБМ РТЙЧПДЙФШУС Ч ЙУРПМОЕОЙЕ, ОП У ВПМШЫПК НЕДМЙФЕМШОПУФША. вЩМП ТБЪТХЫЕОП МЙЫШ РСФШ ЙМЙ ЫЕУФШ ДПНПЧ, ЮЕТЕЪ ОЕЛПФПТПЕ ЧТЕНС УОПЧБ ЧПУУФБОПЧМЕООЩИ.

бОЗМЙКУЛБС ЬУЛБДТБ РТПУФПСМБ ОБ йЕТУЛПН ТЕКДЕ НЕУСГ ЙМЙ РПМФПТБ. ч фХМПОЕ ОЕ ВЩМП ОЙ ПДОПК НПТФЙТЩ, ЛПФПТБС НПЗМБ ВЩ УФТЕМСФШ ВПМШЫЕ ЮЕН ОБ 1500 ФХБЪПЧ, Б ЬУЛБДТБ УФПСМБ ОБ СЛПТЕ Ч 2400 ФХБЪБИ ПФ ВЕТЕЗБ. еУМЙ ВЩ Ч ФП ЧТЕНС Ч фХМПОЕ ВЩМП ОЕУЛПМШЛП НПТФЙТ УЙУФЕНЩ чЙМБОФТХБ ЙМЙ ФБЛЙИ, ЛБЛЙНЙ УФБМЙ РПМШЪПЧБФШУС ЧРПУМЕДУФЧЙЙ, ЬУЛБДТБ ОЕ УНПЗМБ ВЩ УФПСФШ ОБ ТЕКДЕ. ч ЛПОГЕ ЛПОГПЧ, ЧЪПТЧБЧ ЖПТФЩ рПТЛЕТПМШ Й рПТФТП, ОЕРТЙСФЕМШ ХЫЕМ ОБ ТЕКД рПТФП-жЕТТБКП, ЗДЕ ЧЩУБДЙМ ЪОБЮЙФЕМШОХА ЮБУФШ ФХМПОУЛЙИ ЬНЙЗТБОФПЧ.

чЕУФШ П ЧЪСФЙЙ фХМПОБ Ч ФПФ НПНЕОФ, ЛПЗДБ ЬФПЗП НЕОЕЕ ЧУЕЗП ПЦЙДБМЙ, РТПЙЪЧЕМБ ПЗТПНОПЕ ЧРЕЮБФМЕОЙЕ ОБ жТБОГЙА Й ОБ ЧУА еЧТПРХ. 25 ДЕЛБВТС лПОЧЕОФ ХУФТПЙМ ОБГЙПОБМШОЩК РТБЪДОЙЛ. чЪСФЙЕ фХМПОБ РПУМХЦЙМП УЙЗОБМПН ДМС ХУРЕИПЧ, ПЪОБНЕОПЧБЧЫЙИ ЛБНРБОЙА 1794 З. оЕУЛПМШЛП ЧТЕНЕОЙ УРХУФС тЕКОУЛБС БТНЙС ПЧМБДЕМБ чЕКУУЕНВХТЗУЛЙНЙ МЙОЙСНЙ Й УОСМБ ВМПЛБДХ У мБОДБХ. дАЗПННШЕ У ЮБУФША ЧПКУЛ ПФРТБЧЙМУС Ч чПУФПЮОЩЕ рЙТЕОЕЙ, ЗДЕ дПРРЕ ДЕМБМ ПДОЙ ФПМШЛП ЗМХРПУФЙ. дТХЗБС ЮБУФШ ЬФЙИ ЧПКУЛ ВЩМБ РПУМБОБ Ч чБОДЕА. вПМШЫПЕ ЮЙУМП ВБФБМШПОПЧ ЧЕТОХМПУШ Ч йФБМШСОУЛХА БТНЙА. дАЗПННШЕ ПФДБМ РТЙЛБЪ оБРПМЕПОХ УМЕДПЧБФШ ЪБ ОЙН; ОП ЙЪ рБТЙЦБ ВЩМЙ РПМХЮЕОЩ ДТХЗЙЕ ТБУРПТСЦЕОЙС, ЧПЪМБЗБЧЫЙЕ ОБ ОЕЗП ПВСЪБООПУФШ ЪБОСФШУС УРЕТЧБ РЕТЕЧППТХЦЕОЙЕН УТЕДЙЪЕНОПНПТУЛПЗП РПВЕТЕЦШС, Ч ПУПВЕООПУФЙ фХМПОБ, Б ЪБФЕН ПФРТБЧЙФШУС Ч йФБМШСОУЛХА БТНЙА Ч ЛБЮЕУФЧЕ ОБЮБМШОЙЛБ БТФЙММЕТЙЙ.

у ЬФПК ПУБДЩ ХФЧЕТДЙМБУШ ТЕРХФБГЙС оБРПМЕПОБ. чУЕ ЗЕОЕТБМЩ, ОБТПДОЩЕ РТЕДУФБЧЙФЕМЙ Й УПМДБФЩ, ЪОБЧЫЙЕ П НОЕОЙСИ, ЛПФПТЩЕ ПО ЧЩУЛБЪЩЧБМ ОБ ТБЪМЙЮОЩИ УПЧЕФБИ ЪБ ФТЙ НЕУСГБ ДП ЧЪСФЙС ЗПТПДБ, ЧУЕ ФЕ, ЛФП ВЩМЙ УЧЙДЕФЕМСНЙ ЕЗП ДЕСФЕМШОПУФЙ, РТЕДТЕЛБМЙ ЕНХ ФХ ЧПЕООХА ЛБТШЕТХ, ЛПФПТХА ПО РПФПН УДЕМБМ. дПЧЕТЙЕН УПМДБФ йФБМШСОУЛПК БТНЙЙ ПО ЪБТХЮЙМУС ХЦЕ У ЬФПЗП НПНЕОФБ. дАЗПННШЕ, РТЕДУФБЧМСС ЕЗП Л ЮЙОХ ВТЙЗБДОПЗП ЗЕОЕТБМБ, ОБРЙУБМ Ч лПНЙФЕФ ПВЭЕУФЧЕООПЗП УРБУЕОЙС ВХЛЧБМШОП УМЕДХАЭЕЕ: «оБЗТБДЙФЕ Й ЧЩДЧЙОШФЕ ЬФПЗП НПМПДПЗП ЮЕМПЧЕЛБ, РПФПНХ ЮФП, ЕУМЙ РП ПФОПЫЕОЙА Л ОЕНХ ВХДХФ ОЕВМБЗПДБТОЩ, ПО ЧЩДЧЙОЕФУС УБН УПВПК». ч рЙТЕОЕКУЛПК БТНЙЙ дАЗПННШЕ ВЕУРТЕУФБООП ЗПЧПТЙМ П УЧПЕН ОБЮБМШОЙЛЕ БТФЙММЕТЙЙ РПД фХМПОПН Й ЧОХЫЙМ ЧЩУПЛПЕ НОЕОЙЕ П ОЕН ЗЕОЕТБМБН Й ПЖЙГЕТБН, ПФРТБЧЙЧЫЙНУС ЧРПУМЕДУФЧЙЙ ЙЪ йУРБОУЛПК БТНЙЙ Ч йФБМЙА. оБИПДСУШ Ч рЕТРЙОШСОЕ, ПО РПУЩМБМ оБРПМЕПОХ Ч оЙГГХ ЛХТШЕТПЧ У ЙЪЧЕУФЙСНЙ ПВ ПДЕТЦБООЩИ ЙН РПВЕДБИ.